Я задыхаюсь от негодования. Ах ты грёбаный ублюдок.
Я соскальзываю с кровати, совершенно голая. Взгляд Вейна падает на мои сиськи, затем на промежность, а потом снова поднимается к лицу, словно он внезапно вспомнил, что меня ненавидит.
– Если тебе не нравятся давалки, зачем трахать Черри?
Не медля ни секунды, он отвечает:
– Потому что она не ты.
Это уязвляет больше, чем мне бы хотелось, и я знаю, что выгляжу так, точно он дал мне пощёчину.
На долю секунды, клянусь, Вейн спадает с лица, будто хочет взять свои слова обратно.
Но потом я вспоминаю совет Пэна. Я слишком навязываюсь. Надо прикладывать меньше усилий.
– И то верно, – говорю я. – Пойду-ка посмотрю, сварили ли близнецы кофе.
Я упираюсь коленом в край кровати, целенаправленно демонстрируя Вейну задницу, и наклоняюсь поцеловать Пэна в губы. Я задерживаюсь в такой позе, выгибая спину, выпячивая зад, немного раздвигая ноги, чтобы Вейну было видно меня целиком.
Пэн улыбается мне, понимая, что я делаю.
– Осторожнее, Дарлинг, – мурлычет он.
– Конечно, мой король. Я буду хорошей девочкой. Только для тебя.
Позади себя я слышу ворчание Вейна.
Пэн снова целует меня, долго и глубоко, наши языки сталкиваются.
Я уже мокрая. Но не только из-за поцелуя. Это из-за того, что Вейн наблюдает за нами.
Почему он не присоединился к остальным? Когда он сдастся?
Пэн всерьёз говорил, что Вейн собирается вернуться на родной остров, чтобы оставить там свою тень? И почему от этого у меня так горит всё внутри, будто мне в живот напихали льда с крапивой?
Когда Пэн прерывает поцелуй, у меня кружится голова, а когда я выпрямляюсь, встав на пол обеими ногами, меня шатает.
Вейн внезапно ловит меня. По его челюсти ходят желваки, он плотно стискивает зубы, а затем переводит взгляд на мою шею, где на коже наверняка ярко выделяются синяки от его пальцев.