Из трубы голема вырвалось еще одно облако пара, и она сделала еще шаг, потом еще, и еще, дюйм за дюймом преодолевая инерцию, увлекая за собой весь караван.
По поезду прокатилась волна радостных криков.
Набрав скорость, голем двинулась вперед широкими, пожирающими пространство шагами, таща за собой караван. Телеги поменьше потянулись следом за главным поездом.
Острая боль вдруг обожгла Чету спину, один раз, другой, третий.
– Толкай, конеубийца, толкай! – заорал Сит и ударил еще раз. – Толкай!
Глава 28
Триш открыла глаза.
Она пришла в себя в маленькой, темной комнатушке с высоким потолком. Она села, пытаясь понять, как сюда попала. Комнату рассекал узкий луч света, проникая между двух тяжелых фиолетовых штор. По обоям вился прихотливый цветочный орнамент, в котором чересчур явственно виделись чьи-то лица. Кроме кровати, мебели в комнате не было.
Она спустила ноги на пол. «Чет». С секунду она пыталась убедить себя, что его холодное тело, лежавшее в солярии, привиделось ей во сне. Но она знала, что это не так. «О, Господи, Чет». Она стиснула столбик кровати и почувствовала, как на голую кожу капают слезы. Посмотрев вниз, она вдруг поняла, что совершенно раздета.
Она встала, пошатнулась, подождала, пока перестанет кружиться голова, а потом подошла к маленькой двери в углу, вроде дверцы шкафа. За ней оказалась крошечная уборная без окон, с раковиной и унитазом. На крючке висела белая ночная рубашка. Натянув рубашку, она пошла ко второй двери, чувствуя, как поскрипывают под ее босыми ногами доски пола. Дверь была заперта.
– Какого черта?
Она постучала в дверь.
– Ау? Ламия? Кто-нибудь здесь есть?
Ничего.
Она постучала опять, сильнее, и услышала приближающиеся по коридору шаги. В замке повернулся ключ, раздался щелчок, и внутрь комнаты осторожно заглянула Ламия.
– Ламия, почему я была здесь, взаперти?
– О, дитя мое. Прости, пожалуйста, но ты была в таком состоянии! Я боялась, что ты, не помня себя, куда-нибудь забредешь.
– Где моя одежда?
– Ты хочешь есть, душа моя?
– Что? Нет. Мне просто нужно одеться.