Годсгрейв

Клык лежал на заляпанном кровью пледе, глаза пса навеки закрылись. Экзекутор чуть не разрыдался, когда обнаружил мастифа в луже крови на полу лазарета. Теперь он сидел рядом с ним и гладил пса своей мозолистой ладонью. Его пальцы дрожали. От злости или горя – Мия не знала.

– Как, ради Всевидящего, это произошло? – требовательно поинтересовалась Леона, уперев руки в бока и глядя на трупы.

– Довольно просто, – пробормотала Мия, не сводя глаз с тела Личинки. – Кто-то накачал лук из кладовки «погребальной песней», а Палец использовал его для рагу. Лук впитывает все как губка. А его запах и вкус прекрасно маскируют яд. Хороший способ. Убийца знал, что делал.

Леона повернулась к Пальцу. Повар дрожал между двумя стражами, державшими его за руки. Жиденькие волосы мужчины падали на глаза, все тело тряслось.

– Что тебе об этом известно? – спросила донна.

– Н-ничего, домина, – ответил повар. – Я всегда служил вам верой и правдой!

– Да любая змея прошипела бы то же самое, – процедила Леона.

Палец покачал головой, его голос ломался:

– Домина, я… Вы всегда хорошо и справедливо ко мне относились. У меня нет причин вредить вашей коллегии. И я бы никогда не навредил девочке. Она была мне как родная. Я собственными руками подал ей ужин. – Его глаза наполнились слезами, к губам стекали сопли, пока он смотрел на безжизненное тело Личинки. – Думаете, я настолько жесток, чтобы смотреть ей в глаза и улыбаться, п-подавая клинок, который ее убьет?

Грудь мужчины вздымалась, лицо исказилось, по щекам скатывались слезы.

– Никогда. Клянусь Всевидящим и всеми его Дочерьми, никогда.

Леона прищурилась, но она видела правду на его лице так же четко, как Мия. Тощее тело повара содрогалось от всхлипов. Глаза наполнены горем. Либо Палец был актером, достойным лучшего театра во всей республике, либо же мужчина искренне страдал из-за смерти Личинки.

– Кто еще может попасть в кладовку? – спросила Леона.

Палец вытер глаза и громко шмыгнул.

– Любой, у кого есть доступ в крепость, мог добраться до провианта, домина. Он не закрывается на неночь… Я… я бы хранил его с большей предусмотрительностью, но даже п-представить не мог, что среди нас затесалась змея.

– Как и я, – ответила Леона. – Но я определенно пригрела ее на груди.

– «Погребальную песню» нелегко приготовить, – встряла Мия. – Это опасно. Занимает много времени. Но в таком большом городе, как Вороний Покой, его наверняка можно купить, если хватает денег.

– И откуда ты все это знаешь? – прорычал Аркад.

– Я не скрывала, что разбираюсь в травах, – ответила девушка. – Разница между лекарством и отравой может быть всего в полграмма. И учтите, что мой ужин тоже был отравлен.

– Тогда как получилось, что ты не отравилась вместе со всеми остальными гладиатами?