Годсгрейв

– Тогда что произойдет, если все ваши гладиаты умрут, и продавать будет некого?

– Тогда я все потеряю, – прошептала Леона. – «Магни». Коллегию. Все.

– Ваш отец способен пойти на убийство, чтобы добиться своего? И неужели мужчина с такими деньгами не смог бы подкупить одного из ваших стражей? Или, быть может, кого-то даже более близкого вам?

– Дерзкая тварь! – сплюнул Аркад. – На что ты намекаешь?

– Лишь на то, что существуют два вида преданности, – ответила Мия. – Та, что оплачивается любовью, и та, что оплачивается серебром.

– Домина, это…

Леона подняла руку, обрывая возражения магистры. Затем повернулась к капитану своей стражи и приказала ледяным тоном:

– Ганник, я хочу, чтобы вы обыскали все спальни в этой крепости. Каждый сундук, каждый ящик, каждую щель. Вы со своими подчиненными разделитесь на группы по трое и не будете обыскивать собственные вещи, все понятно?

Капитан прижал кулак к груди.

– Да, домина.

Ганник развернулся на пятках, собрал остальных стражей и двинулся через двор. Мрачно нахмурившись, Аркад кинул последний взгляд на своего убитого пса, на убитую девочку, и пошел следом.

– Куда ты собрался, экзекутор? – спросила Леона.

– …Помогать в поисках, домина.

– Ганник займется этой проблемой. Возьми Пальца и соберите дров для костра, – она кинула быстрый взгляд на тело Личинки. – Нельзя позволять им лежать в этой жаре. Нужно отправить их к Очагу и в ласковые объятия Леди Кеф.

Окинув Аркада с головы до пят, Мия увидела, что его зрачки расширились, дыхание участилось. Кажется, сработал инстинкт «борись или беги».

– …Он боится… – раздался шепот у ее уха.

Но, в конце концов, как всегда, экзекутор поклонился.

– Ваш шепот – моя воля.

До этой перемены Мия не знала, как пахнет горящая плоть.

Запах смерти был ей знаком. Отвратительное зловоние вспоротых животов. Приторный аромат разложения. Но до того, как она оказалась во дворе Вороньего Гнезда, слушая потрескивание сухой древесины и песнь моря, девушка не знала запаха погребального костра. Она читала о нем в детстве – как скорбящие возлюбленные и дети-сироты отправляли своих любимых в иной мир на столбе пламени. Ей казалось, что в этом было что-то романтичное. Что-то свирепое, яркое и прочное. Но в книгах ни разу не говорилось о запахе. Паленых волос, кипящей крови и чернеющей плоти.