Предатель рода

22
18
20
22
24
26
28
30

Это страна Кицунэ. Моя родина. Долина, в которой я выросла. Когда-то она была покрыта бамбуковыми зарослями. Бамбук и бабочки. А теперь – только этот проклятый сорняк.

КУДА ВАШИ НАРОДЫ ОТПРАВЯТСЯ, КОГДА ВСЯ ИХ ЗЕМЛЯ ПРЕВРАТИТСЯ В ПЕПЕЛ?

За океаны. Завоевывать чужие земли силой, которую дает им чи.

А КОГДА ПРЕВРАТЯТСЯ В ПЕПЕЛ И ТЕ ЗЕМЛИ? КОГДА ВСЁ ПОД КРАСНЫМ СОЛНЦЕМ ОБРАТИТСЯ В ПЫЛЬ?

Если только мы не положим этому конец? Они отправятся в ад, Буруу. И все мы вместе с ними. Вот почему мы должны действовать быстро. Хиро нельзя жениться на Аише. Династию нельзя возрождать.

ПРАВЫ БЫЛИ МОИ СОРОДИЧИ, КОГДА РЕШИЛИ ПОКИНУТЬ ЭТИ МЕСТА. УЛЕТЕТЬ ТУДА, КУДА НЕ СМОГУТ ДОБРАТЬСЯ ТВОИ.

На север?

Он кивнул.

КРАЙ ВЕЧНЫХ БУРЬ.

Вечных бурь?

ТАК МЫ ЕГО НАЗЫВАЕМ.

А на что он похож?

ОН ПРЕКРАСЕН. ХОТЕЛОСЬ БЫ МНЕ, ЧТОБЫ ТЫ ТАМ КОГДА-НИБУДЬ ПОБЫВАЛА.

Отвезешь меня туда однажды? Когда закончим все наши дела?

И тут она почувствовала в нем грусть, намек на нечто, обычно скрытое в самых темных уголках его разума. С новой силой Кеннинга она увидела лишь проблеск, огромную тень, чудище, мелькнувшее под черными водами. И так же быстро исчезнувшее.

НЕТ.

Он вздохнул.

НЕТ, НЕ ОТВЕЗУ.

* * *

К северу от дебрей Йиши медленно превращались в золото в тисках осени зубчатые пики и отроги горного хребта. Они пролетели над побережьем острова Сейдай, и вдали она увидела Шабишии: отвесные гранитные утесы вздымались, словно сломанные зубы великана из кровавого моря. Буря усилилась, грохотал гром, пробирая до самых костей. Наступила ночь, и они заснули. Руки Юкико обвились вокруг шеи Буруу, а громовой тигр впал в состояние транса – полубессознательное состояние, как у перелетных птиц, которые месяцы проводят только в компании с морем.

К утру они парили высоко над водой, а в тумане вырисовывался остров Шабишии. Под ними лежал океан, он уходил далеко к горизонту, где растворялся в небе. Никогда раньше она не видела ничего подобного – только черные нечистоты залива Киген. Но это море не было похоже на то, что изображали на старых картинах: ни цвета густой зелени леса, ни цвета нефрита Кицунэ, не говоря уже о цвете глаз юноши-самурая, улыбка которого наполняла ее живот порхающими бабочками. Оно было красным, как кровь, бурлящие волны отражали багровое небо над головой. Мысль о юноше с глазами цвета моря вновь наполнило ее сердце болью, и она постаралась отогнать ее от себя. Но вдруг осознала, как по-детски это было – влюбиться в человека, которого она даже не знала. Назвать оттенок его глаз цветом, которого она никогда не видела. Это было совсем недавно, но казалось, прошла целая вечность.