Я пожала плечами — все предсказуемо.
— Леди разбирается в живописи, — довольно улыбнулся слуга. — Это новый состав, исключительно долговечные природные составляющие…
— О нарушении контракта…
Слуга кивнул и начал перелистывать большую книгу на подставке. Я прошлась мимо стеллажей, потрогала фиалы, понюхала мешочки с травами, погладила кончиками пальцев лакированные коробки с травяными красками.
— Варили — да, получили нет, — Ликас снисходительно сверкнул белоснежными зубами. — Многие алхимики не разбирали почту с праздника Урожая, некоторые с зимы. Слуги позаботятся, чтобы свитки нашли. Наставник Луций тоже…
— Всплеск, — пояснила я громко, откашлявшись. — Просто всплеск…, — за дверью затихли.
— О, Вайю, — дядины плечи вздрагивали, он закрыл лицо руками и всхлипывал… от смеха.
— Мне очень хотелось послушать, что вы видели…
Я сдула пряди со лба, щелкнула кольцами, и развела ладони в стороны — серебристая кусачая молния запела, яростно потрескивая, и так и норовя выскользнуть из рук — контроль ни к демонам.
Глупый маленький идиот. Они всегда выполняют свои обещания. И клятвы тоже. Всегда.
Я налила вторую пиалу и прихватила чайник с собой, чтобы не ходить больше.
Я трясла головой и жмурилась, в попытках нащупать антидот в кармане, но руки вспотели, и флакон то и дело выскальзывал из пальцев.
Бутч вздохнул, отцепил мои пальцы от рукава, и пошел в комнату к Нике.
— А если бы были…, — протянула я тихо. — Если бы тропы были, Сакрорум…
Вот так, мой хороший. Ненависть быстрее всего возвращает желание жить.
Он застонал протяжно, дернулся несколько раз на кровати, дрогнули в последний раз ресницы и Нике… резко затих. Расслабились напряженно сжатые губы, черты лица поплыли и разгладились, рука бессильно свисла с кровати.
Академическая форма висела на стуле — аккуратно. Нике всегда берег вещи, которых у него было не так много. Я пошарилась у себя, выудила простой белый носовой платок, сложила по всем правилам — квадратик, конвертик и уголки треугольничком, и заправила во внутренний карман кафтана Нике — чтобы был.
Что он понял? Что конкретно дядя понял?
Я открыла рот — и горло перехватило. Козлы! Хрычи! Идиоты! Старые псаковые маразматики! Я выругалась вслух грязно и с отчетливым удовольствием, чтобы спустить пар.
— Сволочь… сволочь… сволочь…, — я колотила его по груди, вспышка следовала за вспышкой — сила ярилась, но я была не уверена, что этого хватит. — Ничего не должен… ничего… ничего не должен, — ещё удар, и печатка вспыхивает снова, тело Нике вздрагивает на кровати, подпрыгивая, но он так и не приходил в себя — забирать долги было уже поздно, — живи, сволочь… живи я тебе сказала…, — я продолжала посылать импульсы силы, но Нике… уже успел уйти слишком далеко.