Хардинг хмыкнул и поправил перевязь, чтобы ремни не передавливали шею динозавра – не хватало еще, чтобы из-за этой ерунды нарушилась циркуляция крови в сонных артериях! Кран загудел, поднял животное в воздух и перенес на открытую платформу грузовика. Гипси – динозавр не очень больших размеров, два с чем-то метра в длину и весом около двухсот килограммов. Кожа у него темно-зеленая, с коричневыми пятнами неправильной формы. Дыхание этой самки было замедленным, но ровным, и в целом с ней как будто все было в порядке. Хардинг несколько минут назад выстрелил в нее дротиком с транквилизатором и, похоже, подобрал как раз необходимую дозу. Подбор дозировки транквилизатора для крупных животных – всегда очень сложная процедура, вычислить правильную дозу очень трудно. Дашь чуть меньше, чем надо, – животное убежит в лес и свалится где-нибудь в такой чаще, откуда его не достанешь, да прежде еще поди найди его там. А если передозируешь транквилизатор – у животного может случиться сердечный приступ. Эта самка гипси только прыгнула один раз в сторону и тут же повалилась на землю. Значит, доза была подобрана верно.
– Эй, полегче! Следите за ней! – кричал Хаммонд на рабочих.
– Мистер Хаммонд, прошу вас… – вмешался ветеринар.
– Нет, пусть обращаются с ней поосторожнее…
– Они и так обращаются с ней достаточно осторожно, – сказал Хардинг. Ветеринар вскарабкался на платформу грузовика, куда только что опустили сонную гипси, и закрепил животное удерживающими транспортными ремнями. Потом Хардинг пристегнул на шею динозавру специальные воротник со встроенным электрокардиографом, для контроля сердечной деятельности животного, достал большой электронный термометр толщиной с ножку индейки и сунул его в прямую кишку гипси. На экранчике появились цифры температуры: 35,7 градусов Цельсия.
– Ну, как там она? – капризно спросил Хаммонд.
– С ней все в порядке, – ответил ветеринар. – Температура снизилась всего на полтора градуса.
– Это слишком много. Слишком низко! – заявил старик.
– Вы же не хотите, чтобы она проснулась и спрыгнула с грузовика? – резко отчеканил Хардинг.
Когда Хардингу предложили работать в парке юрского периода, он возглавлял ветеринарную службу в зоопарке Сан-Диего и был лучшим в мире специалистом по болезням птиц и уходу за ними. Его приглашали на консультации по содержанию экзотических пернатых в зоопарки всего мира – доктор Хардинг постоянно летал то в Европу, то в Индию, то в Японию. Поэтому он поначалу не особенно заинтересовался предложением этого маленького старичка – тот предлагал место главного ветеринара в частном развлекательном парке с животными. Но когда Хардинг поподробнее ознакомился с тем, чем занимается Джон Хаммонд… Такую возможность нельзя было упускать. Хардинг имел склонность к теоретической стороне науки и не смог преодолеть искушения написать первую в мире книгу-учебник по ветеринарии, из раздела внутренних болезней животных: «Болезни динозавров». К концу двадцатого столетия ветеринарная медицина стала развиваться очень быстрыми темпами, в ней применялись самые новые научные методики и самое современное медицинское оборудование. Ветеринарные клиники больших зоопарков мало чем отличались от больниц, в которых лечились люди. Новые учебники по ветеринарии представляли собой только улучшенное переложение старых. И даже для специалиста мирового класса практически не осталось поля деятельности в области новых исследований и открытий. А тут появилась возможность первым ухаживать за целым классом новых животных – это было грандиозно!
И Хардинг еще ни разу не пожалел о своем решении. Он накопил огромный опыт работы с этими удивительными животными. И не желал теперь выслушивать от Хаммонда всякие дурацкие замечания.
Гипси зафыркала и задергалась в привязных ремнях. Но дыхание у нее по-прежнему было замедленным, глазные рефлексы тоже пока не восстановились. Пора было перевозить ее в вольер.
– Все в машину! – крикнул Хардинг. – Давайте вернем эту девочку на место!
– Живые системы совсем не похожи на механические, – продолжал рассказывать Арнольд. – В живых системах нет устойчивого равновесия. Они заведомо нестабильны. Живые системы внешне могут казаться равновесными и стабильными, но на самом деле такого никогда не бывает. В жизни все постоянно движется и изменяется. В каком-то смысле живые системы постоянно находятся на грани катастрофы.
Дженнаро нахмурил брови:
– Но ведь очень многое не меняется – например температура тела и еще много всякого другого…
– Температура тела изменяется постоянно, – возразил Арнольд. – По-сто-янно! Она циклично меняется в течение суток – самая низкая температура бывает утром, самая высокая – днем. Изменяется она и при перепадах настроения, при болезни, при физических нагрузках, при еде, при перемене температуры окружающей среды. Показатели температуры тела постоянно колеблются – то вниз, то вверх. На графике это будет выглядеть как линия, которая вся состоит из мелких зубчиков, потому что в каждое мгновение на величину температуры воздействует множество разных факторов, одни из которых вызывают ее повышение, а другие – понижение. Температура человеческого тела – заведомо нестабильный показатель. Точно так же, как любое другое проявление деятельности живых систем.
– Значит, вы полагаете…
– Малкольм – всего лишь теоретик, – продолжал Арнольд. – Сидя в своем кабинете, он придумал красивую математическую модель явления, и ему невдомек, что то, что кажется дефектами в структуре модели, на самом деле является неизбежным свойством системы, заложенным самой ее природой. Слушайте, когда я работал на военной базе, с ракетами, у нас было такое понятие, как «резонансное отклонение». Резонансное отклонение происходит, если ракета хоть чуть-чуть неплотно лежит в пусковой установке. Значит, дело безнадежное. Значит, эта ракета неминуемо выйдет из-под контроля и ее невозможно будет вернуть на правильный курс. Таково свойство механических систем. Небольшое отклонение от нормы начинает катастрофически нарастать, и вся система самоуничтожается. Но любой живой системе такие небольшие отклонения присущи изначально. Они на самом деле показывают, что система живет и реагирует на изменения окружающей среды. Малкольм никогда не понимал этого.
– Вы уверены, что он этого не понимает? Он как будто бы очень ясно описывал разницу между живым и неживым…
ebooksa