Круг замкнулся

Глава 14

Болит голова. То нарастает, то затихает гул, волнами подступает тошнота, и хочется пить. Глотнуть вишневого компота. Кисло-сладкого, бодрящего. Из той самой вишни, что растет на заднем дворе. Или лучше воды. Свежей родниковой воды. Пусть она пахнет снегом. Пусть остудит ободранное так и не родившимся криком горло.

Лица коснулись пальцы. Нежные и тонкие мамины пальцы. Не открывая глаз, Стел улыбнулся уголками рта. Пальцы скользнули по лбу, очертили нос, подбородок и вдруг сильно, до боли, потерли мочки ушей и влепили пощечину.

– А-а-а! – Стел заорал и приподнялся на локтях.

– Очухался? – перед ним расплывалось встрепанное лицо Рани: щеки пылали, подрагивали сжатые губы.

В один миг он вспомнил колдовской взгляд Рокота и приказ об увольнении. Вот же проклятье!

Пятнадцать лет жизни Стел отдал Школе. Вместо детских игрушек у него были счетные палочки и писчие доски, вместо первого поцелуя – первый удачный «светлячок», вместо балов – ночи в библиотеке. А в итоге его просто выкинули, отдали на потеху рыцарям и даже не ждут обратно. Без Школы он не имеет права колдовать, а без колдовства – в лучшем случае сможет подрабатывать писарем. Школа была его жизнью, домом. И теперь, чтобы вернуться, Стел должен танцевать вокруг Рокота, который ноги вытирает о законы. И похоже, Мерг в курсе и покрывает это.

Стела часто называли наивным, но только теперь он осознал, что они говорили скорее о собственной подлости.

– Проклятье! – вслух повторил он, едва ворочая языком.

Мир плыл, будто дудочка все еще свивала токи тепла – но нет, это всего лишь кружилась голова.

Рани встала и с кривой усмешкой протянула Стелу руку:

– Что у тебя стряслось?

– Что у меня стряслось?! – он сжал ее ладонь и рывком поднялся. – Что у меня стряслось! Меня вышвырнули как бездомного пса, и теперь я нужен разве что матушке, на заднем дворе дорожки подметать!

Запрокинув голову, Рани расхохоталась. Ее жесткий, злой смех сливался с посвистом ветра.

– Ты не понимаешь, – покачал он головой. – Пойду я с отрядом дальше или вернусь в Ерихем – неважно, теперь я никто. Я лишен смысла. Вся моя жизнь рухнула.

– Я не понимаю? – оскалилась Рани. – У тебя сейчас на целую матушку больше, чем было у меня в четыре года. Так что ты уж как-нибудь выстроишь свою жизнь заново.

Стел облизал потресканные губы и внимательно посмотрел на нее. Глаза болезненно блестели, кудряшки липли к взмокшему лбу, будто всю дорогу Рани бежала. Но нет, она приехала верхом – рядом с Мирным топталась тощая серая кобылка.

– Как ты меня нашла? – вместо ответа спросил Стел.

– Рокот… – Рани закашлялась и отвела взгляд. – Рокот сказал, что ты шлепнулся тут в обморок.

– Рокот… – Стел поморщился, растягивая сжатые спазмом мышцы. – Лучше держись от него подальше! Ты не знаешь, насколько он опасен.