Круг замкнулся

Рани медленно прикрыла веки, склонила голову к правому плечу. Скользнув по его бедру холодной ступней, она поспешно втянула ногу в складки одеяла и мягко прошептала:

– Кто бы говорил.

В теплых отсветах лампы, в игре прозрачных теней ее лицо вновь обрело детскую округлость, смягчилась рубленая линия скул и подбородка. На щеке залегла ямочка.

– Улыбка… так тебе идет, – растерянно пробормотал Стел.

– Но я не улыбалась, – она распахнула глаза, потянулась в тесноте палатки и забрала у него бутыль. – Давай уже, переодевайся, умник. Я даже отвернусь, раз смущаю.

Кое-как сидя натянув сухие штаны и рубаху, Стел накинулся на остывающую кашу. По навесу хлестал дождь, завывал ветер, стучали ложки.

– Почему ты не вылечишь свой ушиб? – Рани доела и выставила наружу пустую миску.

– Нельзя вылечить себя, – пожал плечами Стел. – Когда я лечу, я лишь направляю в рану тепло, провоцирую процесс, помогаю, а тело делает все само. Но поделиться теплом с самим собой… как?

Она глотнула из бутыли, не поморщившись, покатала бренди на языке и только потом проглотила. Стел невольно поежился, представив во рту жжение всех саримских специй разом. Но Рани лишь задумчиво выдохнула:

– Делиться теплом с самим собой – за такой рецепт счастья многие одиночки продали бы тебе душу.

Кто она? Грубая девка и трогательный ребенок, резкая и нежная, сильная и лишенная воли к жизни. Кто она для него?

Стел внезапно ощутил спиной сырость и весенний холод и потянулся за бренди.

– Полог не трогай, волшебник, зальет же водой! – Рани вручила ему бутылку и осторожно привесила лампу на поперечину.

По влажной ткани заскользили чудные тени. Сумрак палатки, будто пересыпанный зернистым песком, сгущался в низких углах, размываясь пьяным туманом. Что-то мокрое и холодное коснулось затылка, боль стрельнула в шею – Стел дернулся.

– Тише ты! – шикнула Рани, туго заматывая ему голову. – Утром будешь как новенький. Зачем тебе магия, если ты даже башку свою подлатать не можешь?

– Магия… – Стел обхватил колени, с наслаждением ощущая, как мазь, холод и бренди глушат тупую боль. – Магия может невероятные вещи. Увидеть место, где никогда не был, или время, в которое не жил, почувствовать чужую радость, усилить или ослабить страх, заставить вспомнить или забыть, отвести глаза…

– Прочитать мысли? – ее голос едва заметно дрогнул.

Стел усмехнулся и уткнулся подбородком в колени:

– Нет, только если другой человек захочет… – он повернул голову и сощурился, глядя ей в глаза, – …и впустит. Так что не бойся, ты очень плотно закрыта. Я таких закрытых людей прежде не встречал.

– Но ты мог бы мне показать то, что я никогда не видела? – Она с вызовом приняла его взгляд и смотрела так пронзительно, будто сама пыталась прочесть его мысли.