– И мы как раз едем туда?
Рани улыбалась, продолжая смотреть на закат. Как бы то ни было, Стел все же показал ей теплый ветер! Она могла быть уже мертва, но вместо этого искренне улыбалась отрытому небу. И неважно, какую цену Стел за это заплатит. Он не предавал Агилу, не обманывал Рани – он просто хотел ей помочь. И он помог ей. И поможет еще.
Есть чувства, которым ни к чему имена.
Есть люди, которые неизбежны в жизни, какими бы неуместными они ни казались.
Богу виднее, куда приведут спутанные им же пути. Ни к чему беспокоиться о том, что еще не случилось.
– Да, мы едем в Приют, – подтвердил Стел. – И пусть свет Сарима разгонит сумрак вековых крон!
На миг она поймала его взгляд:
– Я рада, что ты отыскал свой смысл, – и пустила Серую рысью. – Догоним отряд!
Стел поспешил следом.
Пряный ветер крылом задирал волосы, протяжно свистел в ушах, не давая вздохнуть. Щемило грудь, сердце колотилось о ребра, и хотелось взлететь. Сомнения, страхи, мысли смывались потоком, и оставались чистый детский восторг, радость погони и небо в брызгах перьевых облаков.
Рани резко остановилась. Стел едва на нее не налетел.
– Что ты…
– Ш-ш! – она указала на заросли ивовых кустов у воды.
В просветах между ветвями зеленела молодая трава, на которой кругом сидели служители. Лысая голова Слассена блестела на солнце, ученики прятались под необъятными капюшонами. Тончайшей выделки шерсть, из которой шились хламиды, могла бы поспорить в легкости и нежности с саримским шелком. Или… это все-таки шелк?
– Сарим, прости!.. – пронзительно затянул Слассен, ученики вполголоса гомонили следом.
– Они молятся? – громко прошептала Рани. – Это не похоже на вечерний привал…
Стел согласно кивнул, взглянув на растянувшийся по склону отряд. Рокот, очевидно, хотел дотемна как можно ближе подобраться к лесу и не спешил останавливаться. И только фургон служителей, запряженный пятеркой лошадей, ожидал поодаль. Ласточки-сироты, должно быть, отсиживались внутри.
Что они делают?
Прикрыв глаза, Стел посмотрел на служителей внутренним зрением. Воздух внутри круга дрожал от утробного пения-молитвы, вторя беззвучному гулу тепла. Бесцветная спираль, подобно смерчу, громадным конусом тянулась ввысь, смазывая косыми чертами ветви кустов, огненную реку и небо.
А вокруг на все голоса и оттенки бушевало тепло, закручивалось вихрями, взмывало под облака, обрушивалось на землю и текло вглубь, и вширь, и ввысь. И было неясно: то ли это молитва закручивает смерч, то ли просто служители выбрали для молитвы особое место.
ebooksa