История возвышения вампиров, рассказанная людьми

И судя по новостям, этот суд оказался тем еще спектаклем. Если бы я не был так занят, то обязательно посетил был его. С ведерком попкорна.

Федеральное управление тюрем постановило, что епископа Томаса должны отправить в тюрьму общего режима[39] на острове Терминал в Калифорнии. Тюрьма находилась на искусственном острове у побережья Лонг-Бич. В основном, в ней содержались не представляющие опасности для общества мужчины-заключенные, осужденные по экономическим преступлениям. Епископ Томас довольно быстро обосновался там и даже организовал небольшой тюремный приход, где принимал многочисленных прихожан. Орден официально был распущен по приказу суда, однако неофициально они снова собрались и продолжили свою деятельность на базе в Эль-Пасо, в штате Техас. И мы узнали, что с момента вынесения приговора основной задачей Ордена стало освобождение епископа Томаса из тюрьмы на острове Терминал.

Бернара Кисловски так и не удалось отыскать, поэтому мы сосредоточились на поисках еще одного бойца Ордена, хотя, по утверждению многих, она была подготовлена намного лучше, чем Бернар. И, разумеется, мы знали имя этого бойца.

Глава 17

Первое мая. Через тридцать шесть месяцев после обнаружения вируса НОЗК

Сара Месли

Медсестра

Я часто говорила людям, что вернусь в Балтимор только в том случае, если переживу второе рождение. И похоже, я оказалась права.

Свою первую, мучительную школу жизни в Балтиморе — правда, это звучит на редкость претенциозно? — я прошла, живя с матерью-одиночкой, надрывавшейся на трех работах. В старших классах я поступила на курсы медсестер в школе Джона Хопкинса. Но в первый же год работы медсестрой в клинике при той же школе я поняла, что это совершенно не мое. Мне было тяжело смотреть на страдания и болезни обычных людей. Окружающий мир угнетал, мне смертельно наскучила монотонная работа, поэтому я решили завербоваться в армию США.

Меня отправили в Сирию в составе сорок первого пехотного полка. Нашим первым заданием была поддержка иорданских войск во время битвы при Саададе. До некоторых пор в этой зоне боевых действий крупных сражений не велось, но 5 октября колонна из двух джипов, в одном из которых находилась я, попала в засаду, устроенную боевиками из Фронта ан-Нусры ИГИЛ и Свободной сирийской армии. Я ехала на заднем сидении военного джипа по трассе через пустыню, точь-в-точь похожую на Калифорнию или Аризону, когда внезапно мир, в буквально смысле слова, перевернулся вверх тормашками.

Я помню сполохи огня и то, как я полностью оглохла. Мне всегда казалось, что я смогу справиться с подобной ситуацией, что не сойду с ума и не утрачу здравый смысл. Но мне понадобилось очень много времени, чтобы прийти в себя после взрыва. Я сидела возле дымящихся обломков и умоляла о помощи в надежде, что хоть кто-нибудь услышит меня. Я вспомнила, как дядя учил меня пяти правилам Ицзиньцзина, и смогла вспомнить их все: бесшумность, медлительность, расширение, пауза, гибкость.

Остальные пятеро солдат погибли, а у меня оказались сломаны рука и нога, а также я была ранена выстрелом в плечо. Сначала я подумала, что мы наехали на оставленную кем-то мину, но затем у моего уха просвистела пуля. И я поняла, что на нас напали.

Пытаясь подавить тошноту, я обогнула перевернутый джип и схватила винтовку M16, торчавшую из окна машины. В сотне ярдов к востоку я заметила две «тойоты» и старую бронемашину. Держа винтовку сломанной рукой, я навела прицел на один из грузовиков — нас всегда учили целиться чуть выше — а затем нажала на спусковой крючок.

Я не была уверена, что попала в кого-нибудь, но ответный огонь забарабанил по моторному отсеку джипа как безумный дятел-наркоман. Так мы обменивались выстрелами до тех пор, пока у меня не кончились патроны.

Хотя я сообщила о своей ситуации, и наш джип был оснащен джи-пи-эс, я так и не получила ответа.

Поэтому, как маленькая девочка, я просто скрестила пальцы на удачу.

Около часа я просто сидела и смотрела на грузовики, пока солнце на стало клониться к горизонту, и тогда из грузовиков вышла большая группа вооруженных автоматами мужчин. Сломанная нога полностью потеряла чувствительность, я практически не могла пошевелиться, мне оставалось только ждать, когда они придут за мной. Они очень медленно приближались к моему джипу, и это было ужасно мучительно. Так и хотелось крикнуть: «Да шевелите же своими сраными задницами! Давайте уж покончим с этим!» Тяжелой поступью они приближались ко мне, обступали со всех сторон, словно зомби в тюрбанах — я даже не могла понять, действительно ли они были ходячими мертвецами или просто я уже лишилась рассудка. Наконец, они подошли и, не проронив ни слова, стали доставать из джипов все, что представляло хоть какую-то ценность, но тела моих сослуживцев оставили на месте. Меня отнесли в один из их грузовиков, и мы около часа ехали по дороге, пока не добрались до недавно обстрелянного артиллерийским огнем пятиэтажного здания на границе Алеппо, в паре миль от лагерей беженцев.

Следующие десять дней я провела в состоянии ужаса и безумной скуки — и это было очень странное сочетание. «Доктор» оказал мне примитивную медицинскую помощь. Что до еды, то меня кормили кунжутной пастой, хумусом, сумахом и питой. Я похудела и почти все время проводила в одиночестве.

15 октября, получив информацию о моем местонахождении от работавшего на ЦРУ информатора, морпехи из четвертого батальона, а также «морские котики» и армейские рейнджеры организовали отвлекающую атаку, а тем временем несколько солдат проникли в здание и обнаружили меня на третьем этаже.

В те дни я очень много спала и в тот момент тоже пребывала во сне, когда услышала глухие взрывы, крики, шум. Я уже спланировала, что буду делать в последние минуты жизни. Из проволочной арматуры моей койки я изготовила самодельный нож, который прятала под подушкой. Я нащупала рукой это примитивное оружие, когда дверь моей камеры слетела с петель.