Идея взять данную оперу — да и вообще оперу — для первой постановки показалась довольно странной. Сюжет был довольно сухим, недостаточно ярким и провокационным, чтобы привлечь массовую аудиторию. Самому Киану роль Ричарда Никсона совершенно не подходила, это был настоящий вызов — вжиться в такой сложный образ. В последний год обучения он много работал над ролью в одиночестве и теперь был готов предстать перед публикой.
Следующим неожиданным и успешным ходом Киана стало его решение пригласить в качестве режиссера Питера Селларса, работавшего в свое время над самой первой постановкой этой оперы. Премьера в Нью-Йорке прошла необычайно успешно. Голос и актерское мастерство Киана потрясло всех, кто находился в концертном зале. Люди, собравшиеся на улице, чтобы увидеть Киана, утверждали, что его пение было слышно даже снаружи. К концу спектакля многие зрители говорили, что были потрясены и восхищены увиденным, что это было нечто большее, нежели просто опера.
«Нью-Йорк-таймс» посвятила этому событию всю первую полосу, и билеты на два следующих спектакля были мгновенно раскуплены, а спекулянты продавали их за несколько тысяч долларов каждый. Интернет еще больше подогревал интерес к представлению, особенно после статьи на портале «БаззФид» о спектакле и о Киане, в частности. Статья иллюстрировалась рисунками, на которых были изображены сцены из оперы, все, что происходило за кулисами, а также очередь из сотен и даже тысяч поклонников Киана у служебного входа. Они собрались там в надежде получить автограф Киана или хотя бы прикоснуться к нему. Городская полиция выделила более пятидесяти своих сотрудников, чтобы не допустить беспорядков. Мэр несколько недель грозился закрыть спектакль, если продюсеры не возместят городу расходы на обеспечение безопасности. Он даже угрожал судебными исками, но в конце концов, администрация города пришла к решению принять дополнительные меры безопасности во время оставшихся нескольких спектаклей.
Средства массовой информации и Интернет публиковали материалы о том, каким невероятно мощным был этот спектакль. Многочисленные зрители в подробностях описывали, как глаза Киана вдруг начинали светиться желтым светом и, казалось, одновременно видели лица всех, кто находился в зале.
Билеты на все спектакли были проданы, и во время их показа ни один фильм или концерт не мог сравниться по популярности с «Никсоном в Китае».
Первая кража золота произошла во время третьего представления в Нью-Йорке в доме Джона Хетчера — богатого адвоката, который заработал состояние, участвуя в судебных процессах изготовителей асбестосодержащих материалов. Хетчер был человеком нестандартных взглядов, начиная от его позиции по поводу правительственных заговоров и заканчивая попыткой защитить сторонников подготовки к Концу света, и предпочитал хранить часть своих сбережений в золотых слитках, чтобы защититься от следующего экономического кризиса. В подвале своего частного дома на Манхэттене он оборудовал хранилище для золота. Хранилище располагалось в помещении бывшей прачечной. Оно не отвечало всем требованиям банковского хранилища, но было построено на совесть. Бетонные стены — укреплены кевларом, стальные двери в фут толщиной — оборудованы замком, для открытия которого необходимо было сканирование сетчатки глаза. В ночь преступления Джон Хетчер присутствовал на опере «Никсон в Китае», а затем вместе с друзьями до трех часов ночи наслаждался нежнейшими суши в «Маса». Он отправился домой в сопровождении личного телохранителя. Войдя в дом, первым делом направился в подвал, где у него был личный бар, и увидел, что сейф открыт, а золото исчезло.
В ФБР он обратился только через две недели после ограбления, это было связано с тем, что Хетчер не хотел признаваться, сколько именно золота он хранил в сейфе. Богатые люди хорошо знают, что подобная информация может быстро стать достоянием налоговой службы, потому что большинство из них так или иначе скрывают свои доходы. Сразу после ограбления Хетчер нанял команду проверенных частных детективов, но они ничего не смогли найти. И тогда, через две недели, он позвонил в ФБР. За дело взялся региональный нью-йоркский офис ФБР, однако оно полностью затерялось между расследованиями террористической угрозы и шпионской деятельности.
Следующее ограбление произошло в Бостоне во время одного из трех спектаклей.
На этот раз пострадала компания «Эллисон корпорейшен» — независимый дистрибьютор золота, располагавшаяся на первом этаже старого банковского здания в центре Бостона. Ночью во время второго показа «Никсона в Китае» неизвестный или группа неизвестных вывели из строя камеры и ворвались в подвал здания, где хранилось только золото и где даже не было сигнализации. Обезвредив охрану, похитители украли золота на общую сумму в пять миллионов долларов. В отличие от Хетчера владельцы «Эллисон корпорейшен» сразу же заявили в ФБР, хотя, как и в случае с Хетчером, их дело так и осталось нераскрытым из-за отсутствия улик.
Третье ограбление произошло в Хьюстоне, штат Нью-Йорк, когда там также давали оперу «Никсон в Китае». В тот раз молодой агент ФБР Келвин Джеймс, работавший в Лос-Анджелесе и привлеченный к делу о краже, выдвинул версию о возможной причастности к преступлениям Сумеречных. Это было за неделю до того, как я прочитал электронное сообщение от него и задумался над прочитанным. Особенно меня поразил скрупулезный подход Келвина.
Связь наверняка существовала. Разумеется, мои коллеги из ФБР, считавшие, что я всегда и во всем подозреваю Сумеречных, решили, что именно это и заставило меня сделать подобный вывод, и все же поразительную связь между оперными спектаклями и кражами невозможно было проигнорировать. Как говорится, век живи — век учись, но я давно уже с иронией отношусь к этому совету. Я живу не за счет постоянного обучения, и меня это вполне устраивает.
Поэтому я забронировал билет до Хьюстона и лишь после этого узнал, что оперная труппа уже отправилась в новый пункт назначения — на неделю они переезжали в Лос-Анджелес.
«Наклоните земную ось, и все, что не закреплено на земном шаре, посыплется в Лос-Анджелес», — кажется, так говаривал Фрэнк Ллойд Райт. Эта мысль первой пришла мне в голову, когда я вышел из самолета и оказался в окружении накачанных ботоксом лиц. Я словно очутился в ремейке фильма ужасов «Музей восковых фигур» с Винсентом Прайсом.
Мы с агентом Келвином встретились в здании международного аэропорта. Он был высоким и спортивным (в колледже Келвин играл в американский футбол), с загорелой кожей и красивым лицом. В ФБР он поступил после двух лет стажировки в должности бухгалтера в «Хьюлетт-Пакард» и за время работы в Бюро успел снискать себе репутацию обстоятельного и надежного агента.
Мы решили обсудить наши дальнейшие действия, а заодно перекусить в «Лаки гриль» — закусочной в старомодном стиле, где было много народа и круглые сутки пахло свежеприготовленным завтраком. Старая барная стойка, вылинявшие кожаные сидения и посетители в новых костюмах и с натянутыми лицами. А еще вездесущие хипстеры. Жужжание разговоров эхом отражалось от стен, смешиваясь с шкварчанием на кухне, стуком тарелок и подносов.
— Как вы можете здесь жить? — поинтересовался я у Джеймса.
Он улыбнулся и откусил от своего бургера с авокадо:
— Если не считать упадка, в который пришел город, бездарных идиотов, бесконечных пробок, людей, равнодушных ко всем, кроме тех, кто может им чем-то помочь или продвинуть по карьерной лестнице, психопатического равнодушия ко всему, что хотя бы отдаленно напоминает сопереживание, то мне здесь чертовски нравится! Это просто идеальное место.
Несколько минут мы сверяли наши данные и пришли к выводу, что за всеми кражами стояли Сумеречные, а оперные спектакли играли важную, но пока неясную роль в операции. По моим предположениям, у нас еще было несколько дней, чтобы разобраться с предстоящей кражей, прежде чем она совершится. Агент Джеймс предложил план действий.
Нашей первой задачей было найти предположительную мишень, которой могли стать как золотые депозитарии, принадлежавшие компаниям, так и частные дома, в которых их владельцы хранили золото. Учитывая сжатые сроки, задача казалась не из легких. К счастью, ФБР выделило нам на два дня дополнительных помощников, и мы смогли конкретизировать наши поиски. В конце концов, мы установили три возможные мишени: четырехэтажное коммерческое здание, построенное в 50-е годы на Бойл-Хейтс. В нем размещалась фирма «Инланд Велли» — частное хранилище драгоценных металлов. Еще один дилер драгоценных металлов и бриллиантов располагался в неприметном одноэтажном здании в Вествуде, эта компания называлась «Миллениал Корп.». Последней мишенью была частная резиденция площадью в десять тысяч квадратных футов в Бель-Эйр, она принадлежала миллиардерше и знаменитому блогеру Саше Боуи, хранившей в своем доме большое количество золотых слитков.
ebooksa