Вьюрки

Горячий ветерок качнул ветки, дачники послушно расступились. Наталья, легко ступая узкими босыми ступнями, подошла к калитке… и остановилась. Прямо перед ней на дорожке сидела глупая кошка-трехцветка – та самая, которая вечно куда-то падала, или на дереве застревала, или лезла, отчаянно переоценивая свои силы, драться к другим котам. Кошка сверлила Наталью взглядом и выла, плотно прижав к голове драные уши.

Тамара Яковлевна размахнулась и ударила молотком по экрану, прямо промеж белых горящих глаз. Раздался хлопок, полетели искры – и дачный телевизор, главная ее гордость и радость, сдох навеки.

Отрешенно-благостное лицо Натальи еле заметно дрогнуло, точно рябь по нему пробежала. Она неторопливо развернулась и пошла прочь, увлекая за собой остальных дачников. В спины им, не веря, должно быть, своей сокрушительной победе, продолжала выть застывшая чучелком охранница-трехцветка.

Катя удивилась, когда зашла на свой участок и увидела столпившихся у крыльца дачников. А потом услышала гулкий топот по кровельному железу наверху.

Юки забралась на крышу веранды и металась там, как загнанный собаками котенок, отскакивая к противоположному краю всякий раз, когда кто-нибудь пытался к ней вскарабкаться. Козырек крыши выдавался далеко вперед, а по водосточной трубе залезть уже, судя по всему, пробовали – она валялась, погнутая, в шиповнике. Юки нашла себе неплохое убежище – только не очень понятно было, как сама-то она туда взлетела. Она то крыла стоящих внизу визгливым матом, то прижимала умоляюще руки к груди:

– Миленькие, ну пожалуйста… ну отстаньте… ну я же прошу… – и снова переходила на ультразвук: – Зомби гребаные!

Катя молча прошла сквозь податливую, мягко уклоняющуюся от любого соприкосновения с ней толпу к крыльцу. Встала на нижней ступеньке, уперла руки в бока, поморщилась, задев кровоточащие ранки. Юки затихла на крыше, и дачники тоже замерли, сочувственно улыбаясь обеим.

В кармане, среди мусора и бумажек, Катя нащупала рыболовный крючок – большой, на донку-закидушку. Вытащила его и воткнула, приподнявшись на цыпочки, над входной дверью. Лучше бы, конечно, булавку или иголку, как бабушка учила, но уж что нашлось…

– От дурных людей, от незваных гостей, – услышала Юки Катин шепот.

Те, кто стоял ближе других к даче, дружно сделали шаг назад. Катя выдохнула с облегчением – и увидела Наталью. Беловолосая, высоченная – как будто прибавила в росте с момента своего возвращения, – она стояла всего в паре метров от крыльца и смотрела на нее. Глаза Натальи совсем потеряли цвет, и горел, переливался в глубине зрачков белый огонь.

Тишину разорвала громкая, веселая музыка – так и посыпалось горохом жизнерадостное электронное «тунц-тунц-тунц». Юки в панике зашлепала руками по карманам, вытащила орущий телефон и отбросила его. Телефон съехал по козырьку вниз и упал прямо к Катиным ногам. Наталья указала на него и медленно кивнула.

Катя подняла тоненький жужжащий прямоугольник и даже не стала никуда нажимать – она уже знала, что здешним абонентам все равно, хотят с ними разговаривать или нет.

В трубке шуршало – тихо так, умиротворяюще, как трава на полуденном ветерке. Что «соседей» обязательно приветствовать надо, чтобы беду не навлечь, Катя знала, но вот как здороваться с Полудницей – забыла напрочь. Бабушка про многих рассказывала, но про бабу огненную говорила редко, и видно было, что боится она этой бабы пуще смерти.

Наконец выскочило из какого-то закоулка памяти, будто из темной воды вынырнуло. И Катя сказала почти беззвучно:

– Как рожь высока, так хозяйка блага.

– Так, – прошелестел в трубке голос. Сухой – вот единственное определение, которое ему подходило. Сухой голос.

Губами Наталья не двигала, они так и застыли в нежной полуулыбке. Но Катя заметила, как шевельнулось что-то у нее в горле, под тонкой загорелой кожей.

Столько времени Катя потратила на поиски, на бесконечные цепочки догадок, которые рвались и путались, столько всего хотела спросить, выкрикнуть в полыхающее белым огнем лицо. А теперь Полудница стояла перед ней в обличье добродушной и шумной когда-то соседки Натальи, в растянутой футболке с чертовым этим псом из мультика – и в голове было совершенно пусто…

– Что вам нужно? Зачем пришли?

– Первый перст мой.