Радостно улыбнувшись, он с любопытством осмотрел иконы Божией Матери, кружевные салфеточки, Верины склянки, стоящие тут и там тонкие и толстые восковые свечи, какие-то инструменты непонятного предназначения и осторожно, чтобы ничего не задеть, вышел в сени.
В сенях он обнаружил лохань теплой воды, заботливо приготовленную Верой, да крепкие лапти точно по его ноге. Умывшись, бурсак натянул лапти, рассудив, что это лучше, чем ходить босиком, как Сивуха.
Мысленно поблагодарив хозяйку за доброту и заботу и подивившись, как она все успевает, парень поправил саблю на поясе и отправился осмотреть хутор.
Не спеша он прошел аккуратный садик, окружавший Верину мазанку, и оказался неподалеку от панского куреня.
Работы были закончены, люд разошелся. По двору бегала детвора с рогатками. Где-то рядом послышался звучный голос приказчика, раздающего указания. Голос приближался.
Оглядевшись, Хома проскользнул между аккуратными одинаковыми хатами в сторону центра хутора.
Спустившись с пригорка, бурсак вышел к псарне, о чем он догадался по характерному запаху и лаю. Он хотел было пройти мимо, как вдруг через распахнутые двери увидел знакомых девок, встреченных им утром у ворот. Стоя на карачках и отклячив зады, девки спорили, намывая что-то грязными тряпками. По всему было видно, что старшая распекала за что-то младшую. Их зады и мокрые груди заманчиво покачивались в такт движениям. По лбам и щекам стекал пот. Хома на мгновение даже залюбовался зрелищем и сам не заметил, как вошел в псарню. За оградой заскулили немногочисленные псы. Вид у них почему-то был тощий и жалкий. Парень удивленно подумал, что совсем не видел на хуторе беспризорных собак.
Мастерски орудуя тряпками, девки совсем не замечали его.
– Фу-у! – брезгливо сморщилась старшая.– Страсть-то какая! Так и будем вечно чьи-то кишки драить?! – возмутилась она.– А что, ежели живность закончится? Что потом?
– Ужас,– молодая прикрыла нос рукой и отвернулась.– Пан сотник и козаки делают все, что могут, сама знаешь,– устало возразила она, окуная тряпку в ведро с бурой водой.
– А ты больно слушай, что они брешут! – дородная скривилась, словно хлебнула кислых щей.– Вот я погляжу, коли Ваньку твоего так будем соскребать!
– Думай, что мелешь! – взбрыкнула худая, толкнув приятельницу в бок.– Как это Ваньку соскребать?!
– А что знаю, то и мелю,– дородная угрожающе свесилась над нею.– Маруся тоже, видать, не ждала такого конца!
– Маруся – дура! – смачно сплюнула младшая. – Да еще и тетеха! Нечего шляться было, сказано же дома сидеть! Это ж надо было попереться туда! Тоже мне, придумала! Чуйства у нее! Нечего по чужим хатам ошиваться, вот что я скажу!
Хома взглянул на пол в то место, где усердно терли девки, и внезапная тошнота подступила к горлу. Мерзкой жижей на полу широко раскинулись собачьи останки, вперемешку с соломой. В другом ведре у девок уже лежали клоки шерсти с кожей, кишки, остатки челюсти с носом.
Дородная девка наконец заметила Хому, вздрогнула от неожиданности, замолчала и, толкнув вторую, попыталась прикрыть безобразное зрелище подолом.
– Пане! А что вам здесь нужно? – она притворно заулыбалась.– Заблудились?!
Хома не отвечал.
– Ну-ну, не смотрите,– рассмеялась девка.– А то вон как подурнели весь! Того и гляди в обморок упадете!
Хома тяжело вздохнул:
ebooksa