«Эка дура! – подумал Хома и почувствовал сильную тоску.– Ну что за странный хутор».
И он еще усерднее принялся искать глазами, где бы выпить горилки.
Но чем сильнее смеркалось, тем унылее становился хутор. Во многих хатах погасли огни. Закрывались толстые ставни.
Не глядя на парня, прошли к воротам угрюмые вооруженные козаки. Кое-кто допивал на ходу горилку, спеша к дозорным вышкам. Среди них Хома приметил Сивуху, который наконец набросил на себя какое-то тряпье и был крайне серьезен. Трое наспех запирали тяжелые ворота. Кроме вялого шевеления у ворот, хутор стал совершенно безлюден.
«Словно корова всех слизнула!» – заходя за угол хаты в узкий проулок, подивился Хома. Непонятная тревога охватила его. Он заспешил сам не зная куда. Минуя очередной извилистый поворот, он столкнулся нос к носу с молодой дивчиной, которую повстречал на хуторе уже дважды. Отпрянув от него, дивчина замерла, так тяжело дыша, словно неслась с пожара.
«Не дурна»,– наконец разглядев ее поближе и не за работой, подумал Хома.– Прости, напугал тебя? – отойдя в сторону и уступая ей дорогу, извинился парень. Дивчина поспешно замотала головой, крепко сжимая ведро.
– Как тебя звать, красавица? – спросил Хома, разглядывая ее симпатичное личико.
– Оксаною,– девица напуганно озиралась по сторонам и уже было побежала снова, да бурсак неожиданно для самого себя схватил ее за руку:
– Куда же ты так спешишь?
Оксана ничего не ответила, молча вырвав руку и чуть не перевернув ведро.
– Отчего же здесь все так неприветливы? – подивился Хома.– Я всего лишь хотел спросить, где здесь можно выпить горилки.
Оксана выпрямилась и, не оборачиваясь, пошла дальше.
– Выпили сегодня всю горилку. Поспешили бы вы в хату, паныч, пока не стемнело,– она махнула ему рукою на прощание.– Ночь спокойная. Но у нас на хуторе не принято шляться по ночам. Идите. А как придете, ставни и двери покрепче закрывайте да и спите до рассвета! – побежав дальше, Оксана скрылась из вида.
«И эта меня с улицы гонит! – сердито подумал Хома, оставшись совершенно один в узком проулке между хатами.– Неладное здесь творится…» – напуганно озираясь, он зашагал в сторону Вериной мазанки.
Не встретив по пути никого, Хома спокойно выдохнул, только войдя в сени.
В хате было тихо и темно. На столе его ждала зажженная свеча и крынка молока, в углу на лавке была заботливо приготовлена постель. Поперек горницы появилась перегородка, занавешенная тканью. Парень догадался, что стеснительная Вера так отделила себе угол.
«И почему меня только поселили к несчастной бабе? – наливая молоко в чарку, размышлял он.– То ли к панычам поближе, то ли нашли самую скромную и безотказную…»
С жадностью выпив молоко, Хома разозлился, что из-за приказчика Вера больше не приносит ему горилки.
Вспомнив, что в сенях ее полно, учитель решил, что не будет ничего страшного, если он немного отхлебнет и Ясногор об этом не узнает. Пробравшись в сени, Хома нашел нужную склянку, которая по виду, казалось, была на финальной стадии готовности. Вынув из нее перец, Хома смачно отхлебнул. Крепчайшая горилка обожгла рот. Хома охнул, рассмеялся. И выпил еще, осушив склянку до половины. Закинув перец обратно, поставил склянку на место и вернулся в горницу.
Загасив свечу и раздевшись до исподнего, бурсак повалился спать. В животе и на душе у него потеплело. Голова закружилась. Приятная нега разлилась по телу.
ebooksa