Но Хоме не удалось сразу уснуть. Тревожные мысли все же мучили его.
Он даже подумывал, не выпить ли ему еще, как вдруг в сенях скрипнула дверь. Послышался грохот посуды и всплеск воды. Осторожно пробираясь в темноте, Вера юркнула в свой угол за занавеской. Женщина тихонько зажгла свечу, и ее силуэт отчетливо отразился на ткани перегородки.
С любопытством наблюдая за тем, как кропотливо она расставляет всякие склянки, парень растерянно думал, что же ему делать: окликнуть ее или не тревожить лишний раз?
Закончив, Вера вдруг подошла к постели, задрала руки и медленно стянула с себя рубаху, оставшись в юбке. На тени так отчетливо показался ее ладный силуэт с крохотными сосками, что Хома вдруг забыл, как дышать. Вера томно потянулась, распустила косы, разметав по спине волосы и, взяв гребень, принялась стоя расчесываться, покачивая бедрами и соблазнительно поставив ногу на постель. Она была так притягательна, что парню пришлось сжать зубы, чтобы не застонать.
Не в силах больше терпеть поднявшийся жар, Хома зашептал молитву, отвернувшись к стене.
Свет свечи задрожал и погас. Слушая в темноте мерное дыхание Веры, парень еще долго не мог уснуть, стараясь отогнать от себя воспоминания о божественных изгибах ее тела.
Глава X
Вера
Хома проснулся от крика петуха. Противная птица орала так громко, словно сидела у него над самым ухом.
– Молчи, проклятый! – сквозь сон крикнул Хома и приподнялся с постели. Словно сотни маленьких осколков мгновенно разлетелись у него в голове, создавая невыносимый шум. В глазах потемнело. Тело парня было тяжелым, как будто чужим. Не сумев пошевелить ни рукой, ни ногой, Хома ощутил чудовищную боль в затылке.
«Что это со мною? – испугался он.– Вроде вчера не ушибался…»
Припомнив, как отхлебнул перед сном горилки, Хома подивился, какая крепкая она оказалась, и тут же решил, что больше никогда не будет ничего пробовать из Вериных запасов без спроса.
– Так и подохнуть можно,– прошептал Хома, мелко дрожа и растерянно оглядываясь по сторонам. В хате было тихо. Глупо было даже надеяться, что трудолюбивая хозяйка все еще спит. Наверняка Вера встала еще засветло и тихонько выпорхнула на хутор работать.
Однако тут послышался скрип половиц, и из сеней робко выглянула Вера с полными руками свеклы, румяная, свежая и улыбающаяся:
– Проснулись, паныч?
Ничего не ответив, Хома залюбовался на нее. Тонкие русые Верины волосы слегка вились, нежно обрамляя аккуратное светлое личико, казавшееся совсем детским, если бы не глубокая складка поперек лба и не крохотные лучики морщин вокруг бездонных голубых глаз. Простенькие юбка и сарафан так ладно сидели на бабе, что она казалась нарядною как царица, пусть и слегка запыленною от перебирания свеклы.
– Что с вами? – приглядевшись к бурсаку, растерялась Вера.– Вы, паныч, очень бледный. Может, водички принести?
Хома осторожно кивнул. Вера скрылась из виду и появилась с кружкой воды. Хома вожделенно протянул руки, но баба грациозно прошла мимо, свернув к полке со склянками у высокого узкого окна. Задумчиво поглядев на пузырьки с жидкостью, она откупорила один, понюхала и добавила в воду несколько капель.
Прошагав к гостю, баба присела на лавку рядом с ним и заглянула в глаза:
– Пейте.