– А что это там у вас?
– Нечего тут удивляться, псарня же,– девица отмахнулась.– Всякое бывает, собаки что-то не поделили. Обычное дело. Да идите уже! – вскочив, она локтями вытолкнула Хому, чтобы не запачкать его окровавленными руками. Пахло от нее потом и чем-то кислым.
Хома ошалело замотал головой у дверей псарни:
– Как же они ее так, на мелкие куски? Аж кишки во все стороны раскидало!
– Ну, этого уж я вам не скажу, меня там не было! – хохотнув, девица толкнула его посильнее, оставив на зипуне грязное бурое пятно, и затворила двери перед его носом.
Подавив приступ тошноты, Хома попробовал взбодриться.
– Надо бы раздобыть горилки! – и пошагал дальше в сторону центра.
Вскоре он прошел весь хутор до самых ворот, которые по-прежнему были открыты. Сквозь них виднелся тот самый пригорок, с которого Хома скатился, и черная полоса леса вдалеке.
Мрачный пожилой козак, в котором Хома тотчас признал Фитиля, медленно выезжал из хутора на крытой телеге. У ворот столпились казачки и дворовые бабы, держа платки в руках и завывая все разом.
Хома с любопытством и тревогой подошел ближе, стараясь разглядеть, что вывозит Фитиль. Наехав на камень, телега пошатнулась. Из-под покрывала выглянула сухая женская рука с полосами запекшейся крови на запястье. Хома охнул. Телега выехала за ворота.
Приблизившись к воющим бабам, бурсак зашептал: – Что здесь случилось? Куда везут телегу?
Высокая тощая козачка с некрасивым заплаканным лицом, похожим на заячью морду из-за длинных торчащих зубов, удивленно поглядела на него.
– Знамо куда! Отпевать везут,– скривившись, казачка еще сильнее стала похожа на зайчиху.
– Вот оно что… – Хома сочувственно закивал.– А что случилось-то?
– Глупая девка, сгинула ни за что,– зайчиха покачала головой.– Жалость-то какая…
Убирая платки, бабы дружно потянулись по хатам. Вытерев морщинистое лицо, зайчиха обернулась к Хоме: «Шел бы ты, паныч, до хаты, стемнеет скоро».
– И что с того, что стемнеет? – Парень пожал плечами.– Знай не дите малое, темноты не боюсь.
Взглянув на него слепыми глазами, зайчиха, кажется, только сейчас осознала, что Хома неместный. Ее взгляд сделался каменным. Она прошептала сухими морщинистыми губами:
– А ты бы лучше боялся.
Развернувшись от Хомы, зайчиха приобняла голосящую громче всех старую казачку в черном и повела ее прочь от ворот.
ebooksa