Месма

— Что не очень?

— Пока не понял, что делать-то надо? И с чего начинать…

— С чего начинать? — Самсониха усмехнулась. — А ты уже начал! И теперь главное, чтобы ты сдюжил и закончил начатое.

— Да я ведь еще ничего не сделал! — искренне изумился Влад.

— Почему же не сделал? — мягко возразила ведунья. — Первое, что ты сделал, это решил приехать в Краснооктябрьск, и при этом Гале ничего не сказал об этом. Это было очень верно, иначе головы бы тебе не сносить.

Влад судорожно сглотнул: разве не об этом же не так давно говорила ему Светлана? А ведь она с Самсонихой никак сообщиться не могла!

— Второе, что ты сделал, — продолжала Самсониха, — это пришел к Антонине. Это тоже было нужно. И третье, что ты сделал — это приехал ко мне и выдержал испытание… пусть маленькое, но даже такого очень многие не выдерживают! Вот видишь? Ты уже кое-что сделал, и все это было правильно! Если и дальше ты будешь делать все как надо, то сможешь действительно спасти свою любимую девушку.

- Так говорите, пожалуйста, что делать дальше надо! — горячо воскликнул Влад. От его недоверия как-то незаметно не осталось и следа — весь его скепсис вмиг улетучился. — Я на все готов, чтобы спасти Галю!

Самсониха внимательно посмотрела на парня. Некое подобие улыбки мелькнуло на ее суровом и усталом лице. Но вот это лицо вновь сделалось непроницаемым.

- Ишь, на все он готов… — пробурчала она. — Ты одно запомни, милок: главный в этом деле ты, ибо сердце твое любовью полнится! Истинные чудеса одна любовь только делает… Я же только твоя помощница и наставница, понял?

— Понял, — бодро отвечал Влад.

— Ну, а раз понял, разговор этот закончим с тобой, — сказала ведунья. — И теперь о деле… Слушай, что делать станешь. Вертайся обратно в Краснооктябрьск… Завтра иди к Антонине домой. Не с ее соседкой говори теперь, а с ней самой, понял?..

— С ней?! — Влад опешил. — Так ведь она дверь мне даже не открыла! На порог не пустила! Как же я смогу…

— Не перебивай! — крикнула Самсониха, да как хлопнет растопыренной ладонью по столу!

Массивная столешница застонала от удара, а Влад невольно вздрогнул и заморгал испуганно, неотрывно глядя на руку великанши, лежавшую перед его глазами на покрытой скатертью поверхности. На ее мощные большие пальцы… А ну-ка, такой вот рукой — да по голове! Наповал ведь убьет… Одним лишь ударом!

— Не перебивай… — уже спокойнее сказала великанша, устремив неподвижный взор в стол. — Никогда не смей перебивать меня, когда я говорю!..Не на рынок, чай, пришел…

— Извините… — смущенно и испуганно пробормотал Влад. — Я слушаю вас внимательно…

— Вот и слушай! Разговоришь Антонину, мамашку, стало быть, Галкину. Знаю, непросто, но без этого нельзя… Никак нельзя! Грех на ней тяжкий… С него-то все и началось. Про тот грех ее только Господь ведает, да она сама, да я еще… Больше никто! А теперь и ты знать должен.

Влад сперва выждал время, чтобы убедиться, что ведунья закончила говорить. Потом несмело сказал:

— Но если вы про грех тот сами знаете, почему бы вам самой мне о нем не рассказать?