Месма

— Простите… но зачем это нужно? Вы же правильно сказали: я не ради себя пришел…

— А затем нужно, что ты сам не представляешь, с чем связываешься, парень! — сказала Самсониха, непроизвольно понижая голос. — Не ведаешь, куда буйну голову свою суешь! девушке любимой помочь хочешь, и хочешь по-настоящему, да вот какой из тебя помощник выйдет — тебе самому-то и неведомо.

Влад совершенно опешил. Самсониха ошеломляла его все больше и больше.

- Откуда вы… знаете? — пролепетал он растерянно. — Про девушку?..

- Откуда знаю? — ведунья усмехнулась. — Да ничего тут тайного и нет. Я же сказала — тех, кто за других радеть приходят, немного, я их сразу и подмечаю. Ты таков и есть. Пригляделась — любовь в сердце твоем узрела… значит, забота о девушке привела! Чего ж тут удивительного? И загадки-то никакой нет! Так, забава детская…

«Ничего себе — забава, — подумал Влад. — Ей, наверное, и врать-то бессмысленно, если она сама все каким-то чудом видит…»

Он и сам не заметил, как походя употребил это почти всюду запретное слово — чудо.

- Так вам, похоже, и рассказывать ничего не нужно, если вы и так наперед все знаете? — спросил он не очень уверенно.

- Все наперед один Господь знает, — строго заметила ведунья. — А мы с тобою — всего лишь люди. А потому, что в своем деле наиглавнейшим считаешь, то мне и говори. Только коротко…

- У моей любимой девушки, — начал Влад неуверенно рассказывать, — имеется, судя по всему, какое-то редкое заболевание. Она ведет себя странно… мне кажется, что она способна убить. Я ее очень люблю, но после общения с нею я сам делаюсь вроде как больным. И по-моему, она…

Влад смутился и замолчал. Язык не поворачивался сказать то, что он собирался. Но под тяжелым и выжидающим взглядом ведуньи он все же вымолвил:

— По-моему, она пьет кровь. Света, то есть подруга ее, сказала, что она вампир. Но я в этот вздор не верю. Не бывает вампиров… У нее какая-то болезнь, это факт. Просто ее обследовать и лечить надо. Но этим никто заниматься не хочет. Вот я и приехал в Краснооктябрьск. Хотел с матерью ее познакомиться и поговорить… Но разговора не получилось, и я говорил с соседкой, которая знает ее с детства. Она-то рассказала мне, что моей девушки собственная мать боится, потому что она уже несколько раз за последние годы нападала на нее. Эта же соседка и настояла, чтобы я к вам обратился. Сказала — только вы помочь можете. Больше никто…

— Как звать твою девушку? — угрюмо спросила Самсониха.

— Галя…

— Галя, — задумчиво повторила ведунья. — Галка, то есть… Знаю я твою девушку, и уже давно. И мамашу ее знаю. Были они у меня лет пять назад. А потом мамаша ее еще раз приходила, с полгода тому назад, только ничего из этого не вышло.

У Влада чуть не сорвалось с языка, что ему известно, как Самсониха дважды выгнала Антонину со своего порога при всем честном народе. Но он промолчал, решив дождаться, что она скажет сама.

— Так вот, милок… — сказала Самсониха. — Заболевание, говоришь? Да, можно и так сказать. Вот только у девушки твоей такое заболевание, которое врачи ваши не лечат! Одержание называется.

— А что это такое? — изумленно спросил Влад.

— Долго объяснять, да и незачем, — хмуро отвечала Самсониха. — Если сил и воли у тебя достанет дальше свою девушку спасать, то сам и увидишь, что это такое. А я уже решила: мамашу ее я дважды вон погнала, а вот тебе помогать стану. Только ты все делать должен точь-в-точь, как я тебе скажу. Иначе, милок… — ведунья выразительно помолчала. — Иначе я за жизнь твою гроша ломаного не дам… Понял?

— Если честно… пока не очень, — смущенно признался Влад.