Месма

— Я не хочу умирать… слышишь: не хочу!

— Есть и еще одно глупейшее суеверие: будто бы вампиры не отражаются в зеркале, — заметила Галя, ничуть не обратив внимания на его выкрик. — Это объясняется тем, что они будто бы не имеют души, потому как мертвы. Полнейшая чушь! Вот посмотри: я прекрасно отражаюсь в зеркале и выгляжу совершенно живой, не так ли, Влад? А ты? Ты тоже сама жизнь — бьющая через край, неистовая, яростно борющаяся… Похоже, ты готов бороться за каждую минуту своей жизни! Мне это нравится… я ощущаю, как в меня перетекает твоя энергия отчаяния и борьбы — это так приятно!

Она отпустила его волосы и этой же рукой закрыла ему лицо.

Ее крупная белая ладонь накрыла ему рот, нос, подбородок, оставив только лоб со спутанными волосами и глаза, широко раскрытые и полные ужаса. Влад увидел в зеркале, что он сделался словно безликим; он мог видеть лишь свои глаза и лоб, по которому из глубоких борозд, оставленными ногтями вампирши, обильно лилась кровь, затекавшая в глазные впадины, струящаяся по лицу и капавшая с подбородка на судорожно вздымающуюся грудь…

— Какие чу´дные глаза… — мечтательно сказала Галя, явно любуясь в зеркале этим зрелищем. — Влад… ты видишь свои собственные глаза? В них отражено всё: страх смерти, безмолвная мольба, безысходное отчаяние… и даже вызов! Ты бросаешь мне вызов, Влад? Ну что же… я принимаю его!

Она чуть подалась назад и рукой запрокинула его голову лицом вверх, сама же наклонилась над ним, заглянув ему прямо в глаза.

— Открой рот, — сказала она почти ласково.

Влад машинально приоткрыл рот, выполняя команду.

— Шире, — приказала Галя.

Едва он исполнил и это указание, как она глубоко вбила ему в рот тряпичный кляп, который и завязала туго-натуго на его затылке.

— Наши с тобой разговоры закончились, Влад, — заметила Галя торжественно. — Теперь дадим слово моему любимому маленькому другу…

Влад смог только вопросительно промычать. Галя в ответ ему чарующе улыбнулась и заговорщически произнесла:

— Вот он…

В ее руке появился небольшой кинжал старинной работы с довольно длинным тонким лезвием и и резной рукоятью, выточенной из рога. Вампирша подняла его, удерживая в своих длинных изящных пальцах и восхищённо разглядывая.

— Красивая вещь, — сказала она. — Он смотрится как живой, не так ли, Влад? Просто чудо, настоящее чудо…

Словно позабыв о связанном и скрученном Владе, Галя медленно присела прямо на пол возле передней ножки кресла. Она смотрела только на кинжал в своей руке, ничуть не обращая внимания на молодого человека, чьи широко раскрытые глаза источали первобытный ужас. Вдоволь налюбовавшись старинным оружием, Галя наконец подняла глаза на своего пленника и некоторое время, сидя на полу, выжидающе смотрела на него снизу вверх.

Потом она приподнялась на ноги и медленно поползла вверх вдоль прикрученного к креслу телу Влада, обвивая и обволакивая его, как большая черная змея…

Выпрямившись во весь рост, нависла сверху над ним, заглядывая в полные ужаса глаза и упираясь левой рукой на его плечо, а правой рукой поднеся остриё кинжала к его трепещущей груди. Тело Влада выпрямилось в кресле, всё напряглось до последней жилки, тонко-тонко вибрируя, как натянутая струна… В следующую секунду тонкое лезвие уже плавно погрузилось в легко поддавшуюся его нажиму упругую и лоснящуюся кожу.

Из-под стального клинка мгновенно выступила кровь…Сначала ее было совсем немного; она медленно, будто нехотя, скапливалась под лезвием, образуя черные в сиянии свечей пятна… потом пятна начали вытягиваться на гладкой коже, преображаясь в струйки… и вот струйки, набирая постепенно вес, всё быстрее и быстрее побежали вниз, затекая в углубления на беззащитном теле, наполняя их и продолжая струиться дальше, всё убыстряя свой бег… Движения кинжала оставались нарочито медленными, словно тягучими; длинное лезвие то вращалось вокруг своей оси, то неспешно и плавно следовало за кровавым ручейком, а порой делало резкие, скачкообразные рывки, наблюдая которые со стороны, можно было бы упасть в обморок.

При этом вампирша как завороженная взирала на то, как тело ее жертвы покрывается кровавыми полосами; она как будто ничего не видела, кроме льющейся крови, глаза ее вспыхнули, искривились и мелко задрожали губы… Безумные глаза Влада впивались в нее откуда-то снизу и как бы издалека, его окровавленное тело отчаянно билось под нею и уже ходило ходуном, словно готовое вот-вот сорваться с места вместе с тяжёлым креслом, но все усилия его были тщетны, и столь резкие движения лишь сильнее раскрывали раны, из которых еще интенсивнее извергалась горячая кровь…