Марина улыбается и осторожно приоткрывает полог палатки.
Сразу видит: он сидит у погасшего костра, спокойный, невозмутимый.
Незнакомый мужчина, лет сорока. Высокий, крупный.
– Доброй ночи, – говорит он, – простите, коли напугал. Вот, увидел вчерась дым и думаю: дай-ка познакомлюсь с соседями.
– Кто вы? – спрашивает Марина, осторожно пряча пистолет обратно в палатку.
– Да, простите, не представился я, – говорит мужчина, – я – Фёдор, местный охотник.
– Ух ты! – доносится из соседней палатки.
Это, конечно, Гоша.
Длинная полоса песка вдоль моря. То тут, то там валяются выброшенные приливом бревна. Под ногами влажно хлюпают водоросли, пахнет морской водой, гнилью, йодом.
Лёва знает: это называется литораль – часть берега, скрывающаяся под водой во время прилива. Отсюда – полуживые водоросли, соленые лужицы, иногда мелкие рачки, морские звезды.
Гоша говорил, мама ему обещала такую с Белого моря привести. Ну вот, теперь они сами на Белом море, и звезд этих кругом полным-полно.
Да, Лёве казалось, он к экспедиции как следует подготовился – читал дома книги о Белом море, атласы изучал, фотографии смотрел. Лучше бы, конечно, карту как следует вызубрил. Оказалось ведь, что все эти дни море было совсем близко: вместо того чтобы прямо вывести их к берегу, Гоша вел их параллельным курсом – не то запутался в сторонах света, не то что-то не так понял в обгоревшей карте. С дороги они, конечно, сбились и последние два дня только удалялись от цели. Сейчас они идут к рыбацкой деревушке, Фёдор сказал – день ходу. А там, может, вездеход дадут или на катере провезут вдоль берега поближе к озеру, где они договаривались встретиться с ДэДэ. Тот, небось, места себе не находит, нервничает.
Хорошо, что Фёдор им повстречался – хотя бы поели с утра как следует. Как-никак, охотник: отошел, добыл птицу, ощипал, приготовил… объеденье!
Лёва присматривается к Фёдору: настоящий охотник – интересно! Раньше только в книжках о таких читал, а вот теперь шагает следом за ним по литорали. Море плещется совсем рядом, солнце греет во всю, даром что Север.
Фёдор – высокий, крепкий. За спиной – холщовый мешок, в руках – суковатая палка, на плече – ружье. Он идет быстрым шагом, за ним Гоша с Никой, следом Зиночка, а потом они с Мариной.
– Классно здесь, правда? – спрашивает Лёва.
– Ага, – соглашается Марина, – классно.
У нее даже голос изменился, стал бодрее. Не то что в предыдущие дни: нервный, напряженный. Лёва из кожи вон лез, чтобы только ее успокоить, чего только ни нес: мертвые фильмы, настоящее приключение – самому вспомнить смешно! Но вроде помогало: Марина хотя бы немножко отвлекалась, выплевывала изо рта прядку, усмехалась, отвечала на шутки.
Хорошо, что больше не надо придумывать тем для беседы – иди себе за Фёдором, смотри по сторонам. Красота-то какая! С одной стороны – море, огромное, шумящее, с пенными гребнями прибоя, с другой – скалы, тоже огромные, поросшие лишайниками, с расщелинами, пещерами, тайниками. Раньше, когда в книжках читал про «седые скалы», не понимал – почему седые? Теперь-то видно: лишайник взбирается по ним, как седая щетина по скулам. Чайки кричат в небе, водоросли хлюпают под ногами, солнце жарит так, что хоть раздевайся. Жалко, нельзя: рюкзак тут же плечи натрет – это Гоша сказал, да Лёва и сам понимает.
Вот для чего нужны приключения, думает Лёва, – чтобы в конце идти с друзьями по берегу моря, слушать пронзительный визг чаек, всей кожей чувствовать соленый ветер и горячее северное солнце. Это, наверное, и называется «счастливый конец». Это, наверное, и называется счастье.