– Думаешь, ты долго выдержишь? – говорит Орлок. – Ты же трус! В детстве ты терял сознание от ужаса, стоило мне только пригрозить! Посмотри, посмотри, сколько здесь инструментов!
Орлок обводит рукой стол – и длинная серебряная игла снова вспыхивает на правом краю.
Орлок кладет ножницы и берет катушку с серебряной нитью. Отрезает кусок дюймов в десять, натягивает между пальцев, придвигает к лицу Майка.
– Смотри, какая прелесть! Простые вещи – для допросов самые действенные. Эта нить пройдет сквозь твою кожу, как раскаленный нож. Сквозь кожу, сквозь мясо, сквозь кости. Посмотри, как просто, – Орлок то ослабляет, то натягивает нить. – Можно обмотать ее вокруг пальца, немножко затянуть… и – оп! – пальца не будет!
Орлок нагибается над левой рукой сына, но правой Майк успевает схватить длинную иглу. Что есть силы сжимает в кулаке, чем сильнее боль – тем сильнее сжимает, а потом отводит руку назад и наносит удар…
Придет время – и времени не будет, сказал зантеро Хуан, – и время для Майка замедляется, сквозь сжатые пальцы сочится дым, медленно, очень медленно движется рука с иглой, постепенно разворачивается навстречу Орлок Алурин – и тут игла вспыхивает длинной серебряной искрой, раскалывает воздух, стремительная, как молния, неотвратимая, как разлука, острая, как боль во всем теле… вонзается в глаз Орлоку, входит в череп, втыкается в мозг.
Вспышка и грохот, комья и брызги крови в лицо… Игла выпадает из того, что недавно было пальцами Майка и со стуком падает на пол.
Майк опускает глаза: на полу бьется в судорогах дымящееся безголовое тело его отца.
Только тот, кто помнит себя, сможет вернуться, повторяет Лёва. Помню ли я себя? Кто я такой? Что такое «я»?
Я – Лёва Столповский. Я – студент третьего курса матмеха. Сейчас я в глубинных мирах. Здесь темно и ничего не видно.
Не так, чтобы совсем ничего. Неясные геометрические фигуры. Вращающиеся зубчатые колеса. Подвижные части механических машин, скрытые за клочьями темного тумана.
Неужели это и есть глубинный мир?
Кто я такой? Я – Лёва Столповский. У меня есть сестра Шура. Я люблю ее, и она любит меня. А еще я люблю Марину – и она тоже меня любит.
Туман раздвигается перед Лёвой, как занавес в кинотеатре. Словно на экране, он видит девушку в сверкающих доспехах: она поднимает меч высоко над головой, лицо ее скрыто забралом.
Это Марина, догадывается Лёва, еще могущественней и прекрасней, чем была наверху. Марина – вождь и воин, та Марина, которую я всегда предчувствовал и всегда любил.
Раздается клекот – и из тумана появляются две птицы, ворон и коршун. Черные перья вороньего крыла слегка задевают Лёвино лицо, ворон садится на левое плечо Марины; коршун, описав широкий круг – на правое.
Это Ника и Гоша, думает Лёва и ложится у Марининых ног большим боевым псом. Он хочет сказать:
Помню ли я себя? Я – Лёва Столповский. Третий курс матмеха. Мне нужно готовиться к экзаменам. Сессия скоро, а я все пропустил.
Лёва открывает книгу, буквы прыгают по странице, превращаются друг в друга, дразнят, подмигивают… Лёва тянет руку к свече на столе – рука старая, морщинистая, да и борода совсем седая. Лёве, наверное, лет сто или все двести.
Он сжимает свечу в руке и глядит на огонь, рыжий, как некогда его волосы. Свеча – это Марина, понимает Лёва. Она дает нам свет. Он смотрит на стол – книга исчезла, вместо нее – реторты, колбы, мензурки. Высушенная лягушачья кожа. Крыло летучей мыши. Серебряный нож.
ebooksa