Сказка об уроде

Гриф покачал головой и сложил крылья. Маленькие чёрные глаза заблестели красными лампами:

— Мы далеко не так могущественны, как о нас говорят.

Васёк хотел ещё о чём-то спросить грифа, и тот, наверное, даже ответил бы ему. В голове роились сотни вопросов. Он хотел знать, почему гриф выбрал именно его. Хотел знать больше о месте, куда они направятся. Хотел понять, откуда взялись грифы — и правда ли, что они истребили волков и медведей. Хотел узнать причину их ненависти к компьютерам и птицам. Но больше всего он желал спросить у исполинской птицы, почему всё всегда так плохо. Васёк даже открыл рот, чтобы начать говорить, но как раз в этот момент понял, что это бессмысленно. Всё было лишено смысла — не только этой жуткой ночью, но и с момента его рождения. А скорее всего, задолго до того. И никакие ответы птицы не заполнили бы брешь этой зияющей пустоты.

— Тогда я готов, — сказал Васёк.

Грифа не пришлось просить дважды. Он расправил мощные крылья и взвился в воздух. Воздух наполнился тяжелыми хлопающими звуками, а потом мальчик почувствовал, как лапы птицы крепко хватают его за плечи. Он боялся, что будет больно, но птица действовала очень бережно, и когти почти не царапали плечи. Гриф взмыл на небо, Васёк унёсся вместе с ним. Они поднимались всё выше и выше, а город остался внизу со всеми своими грязными огнями, мёртвыми домами, пьяными людьми и убийцами в балахонах. Васёк пытался отыскать взглядом свой дом, чтобы хотя бы так попрощаться со спящей матерью, но они уже взлетели слишком высоко. Холодный воздух бил в лицо, глаза слезились, и тусклые огни города расплылись большими круглыми пятнами.

— А когда мы прилетим… — начал Васёк, но тут птица оторвала левую лапу от его плеча, захватила когтями голову мальчика и легко, без усилий, свернула ему шею.

2012 г.

Сказка об уроде

Урод ютился на развалинах заброшенного замка у подножия горы. Замок когда-то был усадьбой богатого благородного рода, но теперь они то ли разорились и рассеялись, то ли их изморила наследственная хворь, и их прежняя обитель стояла пустой. Высокие башни, веками гордо пронизывавшие небеса, рухнули; колонны обрушились, отдавая просторные залы и коридоры во власть проливных дождей; дикий плющ захватил стены и проник через дыры окон в замок.

Урод пришёл в замок из дремучего леса. Он родился и жил в берлоге, рос в ней и охотился в чаще, пока не умерла его мать — единственное подобное себе существо, которое он знал. Урод остался один и вскоре после этого решил ослушаться материнского предупреждения и показаться на глаза людям, которые иногда собирали в лесу ягоды и грибы. Он надеялся, что люди примут его к себе, хоть он и не был похож на них. Но те вовсе не обрадовались, когда он вылез из-за кустов, представ перед ними. Кое-кто закричал и стал убегать, иные стали кидаться в него ветками и камнями. Урод поспешил убежать в свою берлогу и больше не подходил к людям.

Со временем он расширял круг своих походов и узнал, что на севере есть большая гора, а под ним — старый замок. К востоку же от горы была река, на берегу которой располагалась деревня. В деревне жило не меньше сотни людей. Замок стоял поодаль от деревни, и туда никто не ходил, даже не проходил вблизи. Урод не знал, почему люди сторонятся заброшенного замка, но ему это было на руку — убедившись, что в это место и вправду никто не захаживает, он переехал туда из своей берлоги. Ему нравилось гулять по длинным коридорам, взбираться по стенам на обломки башен и озирать оттуда окрестности. Иногда он спускался в затопленный погреб и обходил мрачные тёмные комнаты по колено в холодной воде.

Однажды замок всё-таки навестили люди. Это были дети, нарушившие наказы своих родителей и решившие тайком сделать вылазку на запрещённое место. Урод, дремавший в уцелевшей северной башне, лишённой крова над головой, проснулся от их гомона. Дети смеялись и кричали, чтобы не выказать друг перед другом гложущий их страх. Он затаился в башне и ждал, когда дети уйдут, но они оказались очень настырными и шныряли по всем углам, восхищаясь красотой погибшего места. В конце концов, они поднялись на северную башню, и уроду ничего не оставалось, кроме как шагнуть из тени в свет. Дети — пять розовощеких мальчишек и две белокурые девочки-близняшки в синих платьицах — на мгновение потеряли дар речи, уставившись на отталкивающий облик существа. Урод улыбнулся, надеясь, что это поможет ему завоевать их расположение, но дети испугались ещё больше при виде этой кривой ухмылки и с криками бросились вниз по каменной лестнице. Урод остался на месте; через окно, затянутое по углам шалью паутины, он видел, как дети с плачем исчезают в лесу. Никто из них не остановился, не оглянулся назад.

С тех пор в течение многих лет к замку не подходил никто, даже самый отважный мальчишка: должно быть, красочный рассказ детей о страшном чудище, которое охраняет развалины замка, окончательно убедило жителей деревни, что от проклятого места лучше держаться подальше. А вот урод с годами всё чаще посещал деревню. Он смотрел издалека, спрятавшись в кронах деревьев на опушке: его завораживало наблюдение за размеренным течением жизни людей. Они ходили друг к другу в гости, строили дома, разводили скот, работали от рассвета до заката, смеялись, плакали, иногда даже дрались на улице. После визитов в деревню урод особенно остро ощущал своё одиночество и проводил долгие часы на берегу маленького лесного пруда, осматривая в отражении на воде своё волосатое перекошенное лицо.

Уроду нравилась одна девушка, которую он видел в деревне. Это была одна из тех самых светловолосых близняшек, которые когда-то вместе с мальчишками посетили его обитель. За годы она выросла и стала красивой молодой женщиной. Её сестра умерла через три года после похода в замок — урод видел, как её хоронили. После похорон её сестра долго не выходила из дома, но, в конце концов, урод опять начал видеть девушку. Каждый раз он провожал её взглядом, пока она не закрывала за собой дверь. В этот момент ему хотелось выбежать из своего убежища и дать ей себя увидеть — может быть, она помнит его, и на этот раз он не покажется ей таким уж безобразным? Но урод понимал, что его мечта несбыточна, и поэтому оставался в тени и только вздыхал, а после отправлялся в свой холодный замок.

Однажды летним вечером, заняв привычное место на дереве, урод увидел, как в деревню въезжает тройка роскошных коней, тянущих большую повозку. Кони остановились у дома той самой девушки. Из повозки вышли нарядно разодетые люди; их радостно встретили хозяева, которые вышли навстречу гостям. После объятий и пожатий рук все зашли в дом, и вскоре изнутри стала доноситься музыка и голоса поющих хором людей.

У урода защемило сердце. Он знал, что это значит. Каждый раз, когда к деревенской семье приезжали такие гости — красиво одетые, на красивых конях, в красивой повозке, с красивой музыкой и красивыми песнями, — то через несколько дней они увозили с собой одну молодую девушку из этого дома, наряженную в воздушное белое платье, и она не возвращалась в деревню. А в этой семье после смерти половинки двойняшек оставалась только одна дочь…

Они заберут её с собой, говорил сам себе урод той ночью, глядя на звёзды, зажигающиеся в тёмном небе над обрушившимся потолком башни. Заберут, и он никогда её больше не увидит.

Сон не шёл. Урод пытался устроиться на каменном полу и так, и этак, но не мог заснуть. В конце концов, он встал, спустился вниз и скрылся в ночном лесу, превратившись в едва видимую тень.

Утром мать выходящей замуж девушки не смогла достучаться до дочери — она не отвечала на её зов и не открывала дверь спальни. В конце концов, отец девушки выломал дверь, и взорам вошедших предстала страшная картина: кто-то ночью проник в комнату будущей невесты через окно и похитил её. В маленькой комнате остались следы отчаянной борьбы — наверняка девушка звала на помощь, но хозяева и гости, засидевшиеся за хмельным праздничным застольем в честь помолвки, не услышали её крики…

А урод в это время тщетно пытался успокоить зареванную девушку, которую он принес в свой замок. Он пытался объяснить, что не причинит ей вреда — просто не хочет, чтобы она уезжала из деревни. Но она его не понимала и только плакала. Он разместил девушку в южной башне замка, которая раньше служила местом для заключения узников. Её строили с особым тщанием; должно быть, поэтому башня сохранилась лучше остальных. Каморка на её вершине имела крепкую железную дверь (замок проржавел насквозь, но дверь можно было подпереть снаружи валуном), на единственном окне имелась решетка с толстыми стальными прутьями, а на полу была дыра для того, чтобы справлять нужду.