– Конечно. Я все знаю про гены. У меня есть две знакомые уродки, они сестры и выглядят почти одинаково. Но родители и дети? Поверить не могу!..
Мать Дэвида постаралась сохранить серьезное выражение лица, но в ее глазах играла улыбка.
– Черты, которые мы наследуем от родителей, это и есть то, что делает нас разными. Большой нос, тонкие губы, высокий лоб – все то, что отнимает у нас операция.
– Предпочтение отдается усредненному, – добавил отец.
Тэлли кивнула, вспоминая школьный курс биологии. Средние показатели характеристик лица человека служили главным шаблоном для операции.
– Конечно. В чужом лице человек всегда ищет черты, близкие к средним.
– А в семьях из поколения в поколение передаются как раз не средние черты. Погляди на наши большие носы. – Отец ущипнул Дэвида за нос, Дэвид выпучил глаза. Тэлли неожиданно для себя заметила, что нос у Дэвида крупнее, чем у любого из красавцев. Почему же она до сих пор этого не замечала?
– Это одна из многих вещей, с которыми расстаешься, когда становишься красивым. Фамильный нос, – сказала мать Дэвида. – Эз, включи-ка обогреватель.
Только теперь Тэлли почувствовала, что дрожит, но вовсе не от холода. Все это выглядело так странно! Поразительное сходство Дэвида с отцом просто не желало помещаться у нее в голове.
– Все нормально, – промямлила она. – Тут увас очень здорово… м-м…
– Мэдди, – представилась мать Дэвида. – Может быть, присядем?
Судя по всему, Эз и Мэдди их ждали. В гостиной на столе стояли четыре старинные чашки на блюдечках. Вскоре на электрической плите негромко засвистел чайник. Эз налил кипяток в заварочный чайник, и по комнате распространился цветочный аромат.
Тэлли огляделась по сторонам. Этот дом очень отличался от жилищ в поселке. Он больше походил на стандартное жилище пожилых красавцев, наполненное не самыми нужными вещами. В углу – мраморная статуэтка, на стенах – красивые коврики, расцвечивающие комнату яркими красками и сглаживающие острые углы. Похоже, собираясь бежать из города, Мэдди и Эз захватили с собой немало багажа. И в отличие от уродцев, не имевших ничего, кроме форменной одежды своего интерната и прочих одноразовых вещей, эти двое явно обрастали имуществом всю жизнь до самого побега.
Тэлли выросла в окружении работ Сола – абстрактных фигурок, в которые он превращал подобранные ею в парках сучья и ветки. Может быть, детство Дэвида не так уж отличалось от ее детства.
– Все это выглядит так знакомо, – призналась она.
– Дэвид тебе не говорил? – спросила Мэдди. – Мы с Эзом из того же города, откуда пришла ты. Если бы мы остались там, возможно, именно мы превратили бы тебя в красотку.
– О… наверное, – пробормотала Тэлли.
Если бы они остались в городе, не было бы Дыма, и Шэй никогда никуда бы не убежала.
– Дэвид говорит, что ты добралась сюда в одиночку, – сказала Мэдди.
Она кивнула.