– А ты попробуй вот так, – посоветовал Дэвид и опустил в чашку Тэлли маленький белый кубик.
Следующий глоток оказался сладковатым. Сладость прогнала горечь. Теперь можно было пить и не кривиться.
– Думаю, Дэвид тебе успел немного рассказать о нас, – предположила Мэдди.
– Он… Он сказал, что вы убежали из города давно. До его рождения.
– Да? – вздернув брови, проговорил Эз.
Выражение лица у него стало в точности такое, как у Дэвида, когда кто-нибудь из бригады, трудившейся на расчистке железнодорожной колеи, делал что-нибудь легкомысленное или опасное, держа в руках вибропилу.
– Я не все Тэлли рассказал, – отозвался Дэвид. – Только то, что я вырос не в городе, а здесь.
– Остальное нам оставил? – немного напряженно выговорил Эз. – Очень любезно с твоей стороны.
Дэвид в упор посмотрел на отца.
– Тэлли пришла сюда для того, чтобы убедиться, что с ее подругой все в порядке. Она добиралась до Дыма совсем одна. Но возможно, она не захочет остаться.
– Мы никого не принуждаем силой жить здесь, – возразила Мэдди.
– Я не об этом говорю, – покачал головой Дэвид. – Я думаю, она должна узнать правду, прежде чем решит вернуться в город.
Тэлли перевела взгляд с Дэвида на его родителей. Эти трое удивляли ее тем, как они общались между собой. Совсем не так, как старики обычно разговаривают с уродцами. Так скорее спорят между собой подростки-уродцы. Как равные.
– О чем я должна узнать? – тихо спросила Тэлли.
Все смотрели на нее. Мэдди и Эз не отрывали от нее испытующих взглядов.
– О большой тайне, – сказал Эз. – О том, из-за чего мы убежали из города почти двадцать лет назад.
– Вообще-то мы об этом никому не рассказываем, – скупо проговорила Мэдди, выразительно глянув на Дэвида.
– Тэлли заслуживает того, чтобы узнать правду, – заявил Дэвид, не отрывая глаз от матери. – Она поймет, как это важно.
– Она совсем ребенок. Городская девочка.
– Она пришла сюда одна, пользуясь только запиской с черт знает как зашифрованными указаниями.