Армагеддон. Книга 1

"Позвонила, что заболела. Проклятая простуда. А теперь еще и жар, да и гланды распухли".

"Ты позвонила доктору?"

"Когда я была хорошенькой молодой девушкой, доктора имели обыкновение приходить на дом", — сказала она.

"Теперь если ты заболеешь, придется тащиться в кабинет скорой помощи при больнице или целый день дожидаться, чтобы тебя посмотрел какой-нибудь шарлатан. Останусь дома и приму аспирин, а к завтрашнему дню я уже начну выздоравливать".

Почти все утро он пробыл дома, пытаясь помочь. Он перетащил в спальню телевизор, принес ей сока и сбегал в магазин за парой романов в бумажной обложке. После этого им ничего не оставалось, кроме как начать играть на нервах друг друга. Она удивилась, насколько хуже показывает телевизор в спальне, а ему пришлось ответить едким комментарием на тему о том, что плохое изображение все-таки лучше, чем никакого изображения вообще. Наконец он сказал, что пойдет и побродит немного по городу.

"Хорошая мысль", — сказала она с явным облегчением. "А я вздремну. Ты хороший мальчик, Ларри".

Он спустился по узкой лестнице (лифт все еще был сломан) и вышел на улицу, чувствуя виноватое облегчение. День принадлежал ему, и у него все еще оставалось в кармане немного денег.

Но на Таймс Сквер он уже не чувствовал себя таким радостным. Когда он проходил мимо магазина грампластинок, его остановил звук собственного голоса, доносившийся из выставленных на улицу динамиков.

"Я пришел не за тем,

чтобы вместе встретить рассвет,

И не узнать у тебя, видела ли ты свет,

И не для того, чтобы лезть на стенку и грызть паркет,

Я просто пришел спросить, можешь ли ты или нет Понять своего парня?

Пойми его, крошка….

Крошка, поймешь ли ты своего парня?"

Это я, — подумал он, тупо разглядывая обложки альбомов, но сегодня звук собственного голоса расстроил его. Даже хуже — его стало тошнить от родного города. Ему не хотелось больше оставаться под этим серым, цвета грязного белья небом, вдыхать нью-йоркский смог и одной рукой все время дотрагиваться до бумажника, проверяя, на месте ли он. О, Нью-Йорк, имя тебе — паранойя.

Неожиданно ему захотелось оказаться в студии на Восточном Побережье, записывать новый альбом.

Он подошел к киоску и разменял десять долларов на четвертаки. Неподалеку был телефон, и он по памяти набрал номер покерного клуба, в котором часто бывал Уэйн Стаки. В трех тысячах милях от него раздался телефонный звонок.

Женский голос произнес: "Это клуб. Мы уже работаем".

"Работаете над чем?" — спросил он низким и сексуальным голосом.