Страна ночи

Некому было заманить ее в темный лес – не было рядом ни волка, ни мачехи, ни злой колдуньи. Только книги, любопытство и железная воля.

Первым волшебством, которым она овладела, было искусство менять лица. В этом мире маленькие чудеса были обычным делом, и все, кто мог, старались с их помощью облегчить себе жизнь. Но такое преображение было уже не маленьким волшебством: однажды сменив лицо, маг уже не мог вернуться к тому, что дано ему от рождения. Девочка рассталась со своим настоящим лицом, сменила его на другое, невзрачное, чтобы можно было делать что хочешь, не привлекая к себе внимания. Только глаза она не смогла изменить – серебристо-голубые глаза неповторимого оттенка, удивительного, как лед в летний день, и по этим глазам отец узнал ее, как только увидел. Он не произнес ни слова осуждения или похвалы, только погладил ладонью ее новое лицо. Он не любил нежностей, и жест этот выражал не ласку, а признание: один маг отдавал должное мастерству другого.

С этого дня он предоставил ей полную свободу для работы. Он никогда не заговаривал о том, чтобы выдать ее замуж, лишь нетерпеливо ждал, какие новые знания она добудет и какую выгоду из них можно будет извлечь.

За выгодой дело не стало. Ее мастерство росло, развивалось, становилось все более тонким и неуловимым. Она родилась прекрасной дочерью простолюдина, а стала невзрачной дочерью короля, и казалось, ничто не могло остановить их путь к вершинам власти и славы.

Пока не случилось нечто непредвиденное. Девушка была очень необычной: умной, бесчувственной, холодной. Но не совсем бессердечной. И любовь, нежданная и непрошенная, нашла к ней дорогу.

Вот как это произошло. Иногда отец уговаривал ее продемонстрировать свое волшебное искусство, показать что-нибудь захватывающее перед публикой, чтобы обеспечить ему поддержку и успокоить недовольных. Заслуги он приписывал себе, что, впрочем, и ее вполне устраивало. Ей нравилось быть почти незаметной, работать в библиотеке и в лаборатории, учиться отделять материю от разума и убеждать физический мир, что ему не обязательно во всем держаться старых привычек.

В третью годовщину своего прихода к власти отец попросил ее устроить представление в зале его дворца. Она заставила загипнотизированных гостей танцевать в десяти футах над землей, и они кружились в воздухе элегантными парами. Она извлекла из их одежды искры статического электричества и сделала из них молнию. Молния ударила в потолок, а потом вновь распалась на частицы и вернулась туда, откуда пришла.

В завершение своего представления она сняла все драгоценности со всех ушей, запястий, шей и пальцев, и они сбились в сверкающее облако, колышущееся и звенящее в воздухе. Ей хотелось составить из драгоценностей магический знак своего отца.

Но что-то мешало ее волшебству. Облако из драгоценностей не подчинялось ее воле. Вместо того чтобы сложиться в символ ее отца, оно приняло вдруг форму абелии: цветка, похожего на колокольчик. А потом дрогнуло, разлетелось, как пыльца от дуновения ветра, и каждое украшение вернулось к своему хозяину.

Публика, не ведая о том, что произошла ошибка, разразилась аплодисментами. Щеки девушки покраснели: отец бросил на нее короткий свирепый взгляд, прежде чем с любезной улыбкой повернуться к толпе.

Сердце у нее дрогнуло вместе с облаком: только другой волшебник мог вмешаться в ход ее представления, причем волшебник более могущественный, чем она. Тем самым он и посрамил ее, и одновременно выразил признание: цветок ведь носил ее имя. В честь покойной матери ее звали Абелией.

Во второй раз это случилось, когда она была одна.

К своему разочарованию, она никак не могла изменить пути небесных тел. Даже самая темная магия ее отца была тут бессильна. Зато она научилась изменять вид неба. В безлунную ночь она стояла на берегу озера за отцовским дворцом. Рукава у нее были закатаны по локоть, волосы убраны назад и связаны лентой. Взяв немного света у звезд, она сделала фальшивую луну и провела ее через все фазы поочередно.

Но тут луна стала темнеть: только что была цвета шампанского, но постепенно принимала винный оттенок. Девушка старалась так, что руки заболели и глаза заслезились, но ей никак не удавалось заставить луну снова побледнеть. Полная, круглая, она вдруг выпустила пять лепестков, и звезда сошла со своей орбиты и пристроилась к ней в виде пестика.

– Абелия… – прозвучал за спиной чей-то голос, глубокий, как цвет новой луны.

Девушка обернулась, и вся ее жизнь переменилась в один миг.

Девушку влекла к магу его магия. Мага в девушке привлекало ее честолюбие. Оно всегда кружило ему голову запахом опиума и янтаря, а у нее были неисчерпаемые запасы этого наркотика. Он тоже изменил свое лицо, только не для того, чтобы сделаться незаметным, а наоборот, чтобы нравиться другим: мужчине ведь это дешевле обходится.

С этого дня они стали работать вместе. Их амбиции слились, как ручей с рекой. Он напомнил ей ее давнюю мечту: приподнять оболочку мира и увидеть механизм, который им управляет.

Тот, кто стремится подчинить мир своим желаниям – с помощью слов, науки, магии или простым повелением, – должен руководствоваться твердыми правилами. Девушка не была хорошим человеком, однако свой кодекс у нее был: она никогда не разбирала то, чего не могла потом собрать обратно. Но правила ведь можно переписать, буква за буквой, и это нетрудно сделать человеку с бархатным голосом, который касался ее рта кончиком большого пальца и произносил ее имя так, будто оно было медовым.

В первый раз он спросил ее об этом будто бы между прочим.