Золотая цепь

– Отпусти меня, – прорычал он. – И перестань постоянно называть меня по имени. По-моему, ты уже не жалкий школьник, который целыми днями таскался за мной хвостом.

Щеки у Томаса стали красными, и он отдернул руку, словно обжегся о рукав Алистера.

– Прекратите это! – воскликнула Люси. Бедный Томас, он всего лишь хотел как лучше, пытался успокоить Алистера. – Скорее всего, Мэтью сейчас с Анной и Корделией. Он в состоянии присмотреть за…

Алистер скорчил презрительную гримасу.

– По-твоему, я должен обрадоваться, услышав, что она где-то разгуливает с Мэтью? Думаешь, я не могу отличить нормального человека от спившегося алкоголика? Поверь мне, таких, как он, я распознаю за милю. Если по его вине хоть один волос упадет с головы Корделии…

К счастью, в этот момент послышался стук колес экипажа по мостовой. Все обернулись и увидели карету Консула, подъезжавшую к дому Анны. Дверь кареты открылась, и появилась Корделия, а следом за ней – Мэтью, державший в руке какой-то сверток из бархата.

При виде собравшихся у крыльца молодых людей оба замерли от неожиданности.

– Что вы здесь делаете? – воскликнул Мэтью. – Что-то случилось с Барбарой и другими?

– Нет-нет, – поспешил успокоить его Томас. – О них пока никаких новостей. Но у нас срочное дело. Джеймсу грозит опасность.

Джеймс шагал по улице Кингс-Роуд в сторону Темзы. Мэтью часто брал его на импровизированные экскурсии по Челси; они бродили среди зданий эпохи королевы Анны, разглядывали величественные лестницы и терракотовые особняки, позолоченные закатным солнцем, искали адреса скандально известных поэтов и художников. Сейчас освещенные окна домов едва можно было различить из-за густого тумана, который становился все плотнее по мере того, как Джеймс приближался к реке.

Набережная Челси представляла собой прогулочную аллею, обсаженную платанами. Широкие кроны старых деревьев нависали над головой Джеймса, подобно темным облакам; стволы, покрытые вечерней росой, были освещены призрачным светом чугунных фонарей, установленных вдоль набережной. За парапетом клубился густой туман; лишь шум полицейского катера, проплывавшего мимо, да огонек кормового фонаря говорили о том, что рядом река.

Джеймс сообразил, что пришел слишком рано. Он замедлил шаг и неторопливо шел, глядя на мост Баттерси и тщетно пытаясь справиться с нетерпением и тревогой. Грейс. Он вспомнил их поцелуй в парке, свои мучения, агонию, которая началась в тот миг и до сих пор терзала его. Казалось, сердце его постоянно кололи десятки игл. Возможно, это было предчувствие появления демонов, приближения неизвестной опасности, или же следствие частых путешествий в царство теней, которое находилось совсем рядом с реальным миром. Он не знал. Нет, все дело в расставании с Грейс. Бывали времена, когда при мысли о ней Джеймс испытывал невыносимую боль; болела каждая клеточка его тела, и ему казалось, что если напряжение не ослабеет, сердце его разорвется, и он умрет.

«Скажи, любовь всегда причиняет людям боль?» – однажды спросил он у отца.

«Да, она причиняет страшную боль, – с улыбкой ответил отец. – Но мы страдаем ради любви потому, что она этого стоит».

Внезапно он увидел ее, она возникла перед ним, как призрак. Грейс стояла у входа на мост под тройным фонарем, украшенным чугунными завитушками: хрупкая маленькая фигурка среди тумана, одетая, как обычно, в светлое платье. Лицо ее в желтоватом свете фонарей было бледным. Джеймс бросился бежать, и она поспешила вниз по ступеням к нему, на набережную.

Когда они встретились, Грейс обвила руками его шею. Он ощутил прикосновение ее прохладных рук к затылку, и у него закружилась голова от множества нахлынувших воспоминаний: покрытые трещинами стены, окружавшие Блэкторн-Мэнор, тенистая поляна, где они разговаривали целыми днями, ее пальцы, застегивающие браслет у него на запястье…

Джеймс немного отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Что случилось? – спросил он. – Ты написала мне, что тебе угрожает опасность.

Девушка опустила одну руку и сжала его запястье; пальцы ее скользнули по серебряному браслету, как будто она желала удостовериться в том, что он на месте. Затем она прижала пальцы к его коже в том месте, где можно было нащупать пульс.

– Мама просто вне себя от ярости. Я не знаю, что она теперь со мной сделает. Она сказала Чарльзу…