– Я понимаю, тебе хочется увидеть ее, – сказала Корделия. – Но я должна тебя предупредить, что у Татьяны очень плохое настроение.
Джеймс молчал, уставившись в одну точку. Внезапно послышалось какое-то шуршание, и из-за кустов, ломая ветки, появилась Люси.
– Корделия! – задыхаясь, произнесла она, и на лице ее отразилось облегчение. – И Джейми! – Она изменилась в лице и замерла на месте. – Боже мой, Джейми, что ты здесь делаешь?
– Можно подумать, у тебя имеется уважительная причина для того, чтобы шнырять по чужим поместьям глухой ночью, – отозвался Джеймс, в считаные секунды превратившись из озабоченного юноши в сурового и мудрого старшего брата. – Папа и мама тебя убьют.
– Только если ты им расскажешь. – Глаза Люси вспыхнули. – А откуда еще они могут об этом узнать?
– Узнают, можешь в этом не сомневаться, – мрачно ответил Джеймс. – Вряд ли удастся утаить от Анклава присутствие демона-цербера в оранжерее…
Глаза у Люси от изумления сделались круглыми.
– Присутствие чего… где?
– Цербера в оранжерее, – повторил Джеймс, – куда ты совершенно случайно отправила свою будущую
– О нет, что ты, Люси здесь совершенно ни при чем, я сама решила туда войти, – поспешно перебила его Корделия. – Я собиралась убрать карету от ворот. Если бы Татьяна увидела ее из окна, она пришла бы в ярость.
– Нам надо убираться отсюда поскорее, – сказала Люси. – Джеймс, ты поедешь с нами или вернешься тем же путем, каким пришел? – Она прищурилась. – Кстати, а
– Это тебя совершенно не касается, – криво усмехнулся Джеймс. – Идите к карете. Скоро я вас догоню и отвезу домой.
– Насколько я поняла, Джеймс остался там потому, что хочет повидаться с Грейс, – негромко сказала Люси, когда они с Корделией спешили к выходу из заросшего сада Чизвик-хауса. Прошмыгнув в ворота, они обнаружили свою карету на том самом месте, где оставили ее; видимо, Ксанф ее охранял.
– Собрался страдать у нее под окном или что еще ему там надо. Надеюсь, Татьяна не откусит ему голову.
– Да уж, она
– Джеймсу тоже все время было ее жаль, – хмыкнула Люси, когда карета тронулась. – Выходит, постепенно он в нее и влюбился. Вообще-то говоря, это кажется мне очень странным. Я всегда считала, что любовь и жалость – взаимоисключающие чувства…
Она смолкла, и кровь отхлынула от ее лица. Сквозь спутанные ветви деревьев был виден какой-то свет. По улице к воротам поместья спешили люди.
– Это папа, – упавшим голосом произнесла Люси. Вид у нее был такой, словно за окном показался очередной цербер. – И не только – там они
Корделия осторожно выглянула из кареты, и в этот миг всю улицу залил яркий свет колдовских огней. Теперь были ясно видны ржавые ворота Чизвик-хауса и ряды буков, которыми была обсажена дорога; вдалеке вырисовывался силуэт дома. Люси, конечно, преувеличила, говоря, что здесь собрались абсолютно
– Что они здесь делают? – вслух удивилась она. – Может, нам надо вернуться, предупредить Джеймса, чтобы он убирался оттуда?