Золотая цепь

Чарльз изобразил оскорбленную гримасу.

– Джеймс, – воскликнул он, но Джеймс стремительно обошел его, выскочил в коридор и с силой захлопнул за собой дверь.

Корделия нервно пощипывала юбку платья для визитов. К ее немалому удивлению, официальное приглашение на чай от Анны Лайтвуд – на бумаге с монограммой, ни больше ни меньше – пришло в это утро дешевой почтой. Корделию поразило, что даже после всего происшедшего Анна не забыла о своем случайном приглашении. И Корделия уцепилась за возможность вырваться из дома, подобно утопающему, который хватается за соломинку.

Вернувшись к себе среди ночи, она не могла уснуть почти до утра. Она свернулась в клубок под одеялом, пыталась отключиться, но ее преследовали неотступные мысли о кузене Джеме и об отце. Потом нахлынули воспоминания о Джеймсе, о том, как он осторожно прикасался к ее раненой ноге, о выражении его лица в ту минуту, когда он рассказывал о царстве теней, видимом только ему. Она не могла даже представить себе, чем ему помочь, и тем более – чем помочь отцу. И Корделия думала: наверное, ощущение бессилия, неспособность что-либо сделать для близких и любимых – это самое страшное на свете.

На следующий день, за ланчем, мать и Алистер обсуждали последние новости – одному лишь Разиэлю было известно, где они добывали эти сплетни. Так Корделия узнала, что члены Анклава обнаружили Джеймса на территории поместья Татьяны Блэкторн; якобы он перебил все окна в доме и до смерти перепугал хозяйку и ее дочь, в пьяном виде отплясывая на лужайке. Даже Райза, наполнявшая чайник, улыбнулась. Корделия пришла в ужас.

– Все было совсем не так!

– А ты откуда можешь об этом что-либо знать? – обратился к ней Алистер таким голосом, словно точно знал, что она делала прошлой ночью. Но ведь он никак не мог об этом догадаться, откуда ему знать, утешала себя девушка. Однако Корделия ни в чем не могла быть уверена: ей часто казалось, что Алистеру известно гораздо больше, чем он рассказывает. И она с тоской подумала о тех далеких временах, когда они улаживали свои разногласия, колошматя друг друга по голове игрушечными сковородками.

А теперь она благодарила судьбу за приглашение Анны, несмотря на то, что у нее не было приличного платья. Стоя в вестибюле, Корделия бросила последний взгляд на свое отражение в высоком зеркале, висевшем в простенке между окнами. Да, яблочно-зеленое платье с пышной юбкой и рукавами-буфами, украшенное розовой вышивкой, было само по себе модным и симпатичным, но бесчисленные оборки делали его обладательницу похожей на старинный абажур, а ее лицо над высоким кружевным воротником почему-то имело желтоватый оттенок. Корделия со вздохом взяла со столика перчатки и ридикюль и направилась к выходу.

– Корделия! – Сона спешила к ней, стуча каблуками по паркету. – Куда ты?

– Я на чай к Анне Лайтвуд, – сообщила Корделия. – Сегодня я получила от нее приглашение.

– Да, твой брат что-то подобное упоминал, но мне, честно говоря, не слишком понравилась эта новость. Я хочу, чтобы ты завела здесь друзей, Лейли. – Сона редко называла Корделию детским прозвищем, которое дала ей сама в честь героини их любимой поэмы. Это означало, что мать взволнована. – Ты знаешь, что это правда. Однако я не уверена в том, что тебе следует посещать мисс Лайтвуд.

Корделия почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо. Алистер вышел из столовой, чтобы послушать разговор матери и сестры, и стоял, прислонившись к косяку и злорадно ухмыляясь.

– Я уже приняла приглашение, – возразила Корделия. – Так что мне нужно идти.

– Позавчера на балу я наслушалась немало разговоров об этой Анне Лайтвуд, – продолжала Сона, – и никто не отозвался о ней положительно. Многие члены Анклава считают ее образ жизни и поведение непристойным и вызывающим. Мы приехали сюда для того, чтобы обзавестись полезными связями и влиятельными друзьями, а не для того, чтобы вызвать неодобрение властей. Ты уверена, что посещение дома этой молодой женщины – наилучшее начало твоей светской карьеры?

– Я не увидела в ее поведении ничего неприличного, – сказала Корделия и потянулась за новой соломенной шляпкой, украшенной шелковыми лентами и букетиком искусственных цветов.

Алистер со своего места подал голос:

– Возможно, кое-кто из старшего поколения и не одобряет образ жизни Анны, но в нашем кругу Сумеречных охотников она очень популярна. Я считаю, что со стороны Корделии было бы неразумно отказаться от этого приглашения.

– Вот как? – удивилась Сона. – Даже не верится.

– И тем не менее, дело обстоит именно так. – Алистер поправил желтые пряди, упавшие на лоб. Корделия вспомнила брата в детстве и ранней юности, его волосы, черные, как вороново крыло. – Дядя Анны – глава Института. Ее крестная мать – Консул. Никто не может оспаривать тот факт, что самыми влиятельными и могущественными семьями в Лондоне являются Эрондейлы, Лайтвуды и Фэйрчайлды, и Анна связана родственными узами со всеми этими кланами.

– Что ж, очень хорошо, – заговорила Сона после небольшой паузы. – Но ты, Алистер, отправишься с ней. Не задерживайтесь там надолго и соблюдайте все правила приличия. А потом, если хотите, можете отправиться за покупками на рынок Лиденхолл-маркет.