– А чем запомнились осины?
Ян поставил на стол полупустую бутылку и развернулся ко мне:
– Другой день – другая история.
Его взгляд опустился к моим губам, и у меня от напряжения даже стянуло кожу. В комнате внезапно стало очень тихо – слышался лишь приглушенный гул кондиционера, шум проезжающих мимо по улице машин и наше сливающееся воедино дыхание. Та наэлектризованность, что я ощутила недавно в кухне, тут же вернулась, быстро заряжая тесное пространство между нами. Ян медленно, даже осторожно придвинулся ко мне поближе. Мои веки опустились, рот разомкнулся…
– Не надо, – прошептала я, когда его губы оказались совсем рядом с моими.
Он застыл, но не отстранился.
– Ты правда мне нравишься, Ян, – невольно призналась я.
По его горлу тихим рокотом прокатился смешок. В еле уловимом движении воздуха между нами я ощутила его улыбку.
– Это радует, – пробормотал он.
– И меня к тебе действительно влечет, но… – Я облизнула губы.
– Но? – переспросил Ян, почувствовав мои внутренние колебания.
По моей спине пробежала нервная дрожь. Я проглотила застрявший в горле комок, но ничего больше не сказала, и Коллинз чуть подался назад. Он нахмурил лоб, задумчиво потер нижнюю губу.
Я поставила свое пиво рядом с бутылкой Яна и, встав, отступила к камину, остановившись перед нашим с Джеймсом помолвочным портретом. Чтобы донести до Яна все то, что я должна была ему сказать, мне нужно было хоть немного от него дистанцироваться.
– Я хочу, чтобы ты знал, что я… – Мое лицо уже пылало багровыми тонами. От волнения я снова сглотнула. – Что меня к тебе тянет. Что между нами возникло нечто большее, чем просто дружба, и я это чувствую.
Палец, которым он теребил губу, замер, глаза загорелись.
– Нет, не надо, прежде выслушай меня, – замотала я головой, пытаясь остановить Яна, когда он протянул ко мне руки. – Пока я не могу отдаться этому чувству. Да и не хочу, на самом деле. Пока не время…
В нерешительности я глубоко вдохнула, собираясь духом. За это время Ян стал для меня таким же дорогим другом, как Надя и Кристен, и потенциально мог стать еще более дорогим для меня человеком. Я полностью доверяла ему и постепенно открыла для себя, что могу поведать ему, можно сказать, все что угодно. Все, за исключением моих сомнений насчет смерти Джеймса.
Ян уже знал, как долго мы с Джеймсом встречались, и хорошо понимал, насколько трудно мне было внезапно остаться одной. Все наши планы и мечты разрушились в одно мгновение – точно ветровое стекло в момент автомобильной аварии. Неотвратимо и сокрушительно. И теперь, когда я подбирала разбитые осколки прошлого, Ян со мною вместе смеялся над разными забавными историями из нашей с Джеймсом жизни, которыми я с удовольствием делилась с ним. Или же, случалось, он давал мне вдоволь выплакаться на его крепкой широкой груди. И если кто-то действительно заслужил право знать, что меня втайне изводит и мучает, так это был как раз Ян.
– Вот скажи: если бы ты внезапно узнал, что тот, кого ты, казалось бы, навеки потерял, по-прежнему жив, но ты и понятия не имеешь, где он может находиться, – что бы ты сделал?
Морщинки на его лице углубились. Он резко вдохнул и, помолчав немного, ответил: