Зайка

– Что смешного? Я что-то упустила?

Но я даже ответить не могу. Смех булькает у меня в глотке. Он как кроличья нора, в которую я провалилась, и лечу в темноту, прямо как Алиса. Вернуться назад или выбраться нет никакой возможности. Путь лишь один – вниз, до самого дна. Выход один – продолжать падать. Просто сдаться. Я трясусь от смеха. От смеха Авы. И неожиданно меня пронзает такая острая тоска по ней, что из глаз начинают течь горючие слезы.

– Саманта? – Иона касается моей руки.

Теперь мы с ним в гостиной совсем одни. Я слышу, как Фоско и Шелковатый вполголоса переговариваются о чем-то на кухне.

– Если тебе нужно, у меня есть кое-какие успокоительные, – говорит мне Иона. – Это не крэк, если что, просто таблетки. Легальные. Но от них тебе может стать легче. Ты немного расслабишься, – он протягивает мне маленький мутный пакетик, полный разноцветных таблеток – они похожи на блестящие спинки ядовитых жуков.

В другой руке он все еще держит креветку в праздничной салфетке. Его волосы уложены в странную прическу, наверное, ему показалось, что так он будет выглядеть празднично или хотя бы презентабельно, или и то и другое сразу.

– Прости, Иона.

– За что? Я рад, что мы снова проводим время вместе, – улыбается он.

Я вижу у него под паркой рубашку, застегнутую на все пуговицы, и галстук с рисунком в виде «Крика» Эдварда Мунка. Официальный наряд Ионы, который он надевает на каждое важное учебное мероприятие.

– Я лучше пойду.

– Я могу тебя подвезти.

– Нет, ты лучше останься здесь. Некрасиво уже то, что я ухожу так рано. Не хочу и тебя уводить.

– Ладно. О, кстати, а ты нашла ту книжку?

– Какую книжку?

– Ту, которую ты искала, помнишь?

Ава бросает на меня взгляд в окно закусочной. Я сваливаю.

– Мне правда лучше уйти.

– Уже уходишь, Саманта? – спрашивает Фоско, вернувшись из кухни.

Они все настаивают на том, чтобы я осталась. Хотя бы на ужин. В конце концов, Рождество ведь.

– Нет, мне нужно вернуться домой.