Я говорю ему, что это трудно объяснить.
Он кивает. Ну конечно. Очень трудно, наверное.
Еще он говорит, что ему очень жаль, что мы не встретились раньше.
– Макс – перформер, – говорит Ава. – Он всю зиму работал над каким-то огромным проектом. И кстати, он учится на твоем факультете!
– На моем факультете?
Она явно не так поняла, почему у меня на лице проступил ужас.
– Да, я знаю.
– Зайки, – машинально поправляю я, и тут же жалею об этом, потому что он как по команде вскидывает взгляд.
И смотрит прямо на меня. Его улыбка – словно вопрос, на который он уже знает ответ.
– Зайки? – переспрашивает он.
И я вспоминаю, как он произнес это слово в первую ночь. Как смаковал его во рту. Можно, конечно, еще посолить, но вообще вкусно. Определенно. А потом он поднимает вилку с наколотым на нее кусочком зайчатины в красном вине и помахивает ею.
Ава смеется. Ну он и кадр!
– Жаль, этих пока что никто не поджарил. Эти девчонки – настоящая секта, и недавно они втянули в нее и Саманту. Пытались сожрать ее душу, как плаценту.
– Я не уверена, что… – начинаю я, краснея.
– Как сраную плаценту, – громче повторяет она, не глядя на меня.
Макс переводит взгляд с меня на Аву и присвистывает.
– Ничего себе, – говорит он, невнятно, потому что рот у него забит зайчатиной. Задумчиво жует и качает головой. – Жвучит ужашно.
– Они и есть ужасные, – тихо и в унисон говорим мы с Авой.
– Звучит так, словно они напрашиваются на медленную и мучительную смерть.
– Неплохо бы, – шепотом, не думая, говорю я.