– Эй, – шагнула вперед Вера, сжимая кулаки. – Оставь моего ребенка!
Королева эльфов подняла на нее глаза-изумруды и снисходительно улыбнулась. Отпустила Настёну и встала, возвысившись над ней, в полный рост.
– Солнышко, давай поиграем, – ее улыбка стала еще шире, а когда Натали Сатурова подняла руку с ножом, превратилась в звериный оскал.
– Знаешь, в чем проблема, Димон?
В голосе, который по-прежнему звучал приглушенно, послышалась угроза. Сатуров начал разворачиваться в его сторону. Дима попятился назад.
– Не в курсе, Сергей…
– Одно дело, когда в куклу вселяется душа ребенка, который умер, но до этого жил. И совсем другое – когда туда попадает зародыш. Личинка, подохшая еще в материнской утробе. Один жизнь успел распробовать на вкус. А другой ничего, кроме черной пещеры женского брюха, не знал. Одному жить охота, а другому… Всекаешь, Димон?
Сатуров повернулся полностью:
– ТЕПЕРЬ ТЫ ВСЕКАЕШЬ?
Хрюкающий смех раздавался из-под китайской маски, закрывавшей лицо мужчины. Маска была Сатурову мала. Края вжимались в кожу так плотно и с такой силой, что в тех местах, где они засели особенно глубоко, на щеках и втором подбородке, – из порезов сочилась густая и темная, практически черная кровь.
– Такие дела, короч.
Сатуров начал подниматься. От прилагаемого усилия кровь еще обильнее заструилась из-под краев маски. Ручьи ее сползали по волосатой груди и расчертили выпирающее брюхо сверху вниз.
– Возьмешь мои тапки, Димон? – влажно прохлюпал Сатуров. А потом его живот раскрылся по намеченной кровью линии, и наружу выглянуло что-то похожее на морду китайского дракона, с волосами и усами, с пастью, полной изогнутых клыков, и горящими неземной зеленью глазами.
Заорав от ужаса, Дима бегом кинулся к выходу.
Связка ключей тряслась в руках, пальцы не слушались. Он не сразу нашел нужный и не попал в скважину с первой попытки. А когда наконец пазл сложился, то, еще не успев открыть двери, Дима уже кричал:
– Вера, Настя!
Зашел, продолжая звать жену и дочку.
– Настёна! Вера!
Топ-топ-топ – пробежал кто-то маленький по коридору.
– Ну слава богу, хоть ты тут… Вера! Вера, твою мать, почему на звонки не отвечаешь?