– На них! – воскликнул ван Схотен, обводя рукой кают-компанию. – На трижды проклятых господ. Хотел того, что есть у них. И почти получил. – Он уронил голову на грудь. – Вот только я не знал, на что они пошли ради этого. Не знал, что от меня потребуется и чего все это стоит.
Арент шагнул к нему. Старый Том искушал людей, обещая исполнить самое заветное желание в обмен на услугу. Боси предупреждал в порту, что Старый Том собирался безжалостно погубить «Саардам». А кто, как не мастер-негоциант, может стать прекрасным орудием в этом деле?
– И чего это стоило? – спросил Арент.
Ван Схотен вскинул голову:
– А тебе-то что? Мальчишке, который отказался от имени Бергов, чтобы стать кем? Кто ты теперь? Пипсова моська.
– Чего это стоило? – повторил Арент.
Ван Схотен рассмеялся и удивленно одернул свой замызганный наряд.
– Я ненавижу Компанию. Всегда ненавидел. Выгода превыше морали, гордости и человеческой жизни. Видела бы меня сейчас моя матушка, ох и стыдно бы ей стало за то, что я совершил.
Арент с удивлением сообразил, что у них с ван Схотеном есть нечто общее. Отцу Арента тоже было бы стыдно. Каждый раз на воскресной службе он бранил Ост-Индскую компанию, называл ее «ненасытной». Говорил, что Господь безвозмездно наделяет человека всем, что нужно для жизни. Пища растет на деревьях, в полях и лесах. Божьи щедроты даются человеку по праву рождения. Но дьявол заставляет его желать большего. Соблазняет излишествами: сахаром, табаком, хмельным зельем – всем тем, что отвлекает нас от дел праведных, а закончившись, заставляет с одержимостью безумцев искать еще и еще. В делах Ост-Индской Объединенной компании он видел дьявольский промысел, стремление поработить людей, вынуждая их надевать на себя все новые и новые путы.
Арент ненавидел отца, но с годами пришел к выводу, что старый безумец в чем-то был прав. Крестьяне гнули спину в поле, потому что им платили жалкие гроши. Если они отказывались работать, их заставляли силой. А тех, кто пытался этому помешать, убивали, поскольку прогресс требовал жертв.
Ван Схотен был прав. Компания ни во что не ставила человека. Люди для нее были разменным товаром, дешевым и заменяемым. Ценность имело лишь то, что они добывали.
– Знаешь что? – заплетающимся языком проговорил ван Схотен. – По правде говоря, я буду рад, когда Старый Том утянет этот корабль на дно. Разве есть на борту хоть кто-то, кого стоит спасать?
– До такого не дойдет, – возразил Арент.
– И кто его остановит? Ты? – В голосе мастера-негоцианта послышалась жалость. – Пипсов ученый медведь возомнил, что у него в лапах поводок? Вот потеха. – Схотен сощурился и резко бросил: – Я слыхал про тебя. Про твое последнее дело, об Эдварде Койле и пропавшем алмазе.
Арент внутренне напрягся:
– Это было давно.
– Алмаз так и не нашли. Поговаривают, что ты сам его и украл.
– Я прибыл в Лилль спустя три месяца после кражи. Сэмми – еще через месяц. Алмаз украли задолго до этого. Койл хранил тысячи гульденов в сундуке под кроватью.
– Фамильное состояние.
– Это Сэмми потом узнал, – процедил Арент сквозь зубы. – Я ошибся.