Дрехт недоуменно свел кустистые брови:
– Ваша милость, я понимаю, вы переживаете страшное потрясение, но…
– Там может быть люк, – пояснила Сара, подходя к письменному столу и вновь оглядывая бумаги. – Убийца мог спуститься сверху.
– Но там ваша каюта, госпожа.
– Да, но я весь вечер лечила Арента.
Все задумались. Лия вдруг удивленно фыркнула, потом рассмеялась.
– Очень умно! Кажется, я знаю, с кем виделся отец, – весело сказала она, не обращая внимания на труп.
Сара и Кресси подошли к столу. Лия взяла перо из чернильницы и подчеркнула два имени: «виконтесса Дилвахен» в корабельном манифесте и «Эмили де Хавиленд» в списке одержимых Старым Томом.
– Видите? – сказала она, хотя никто ничего не увидел. – Фамилия Дилвахен составлена из букв фамилии Хавиленд.
Не сказав ни слова, Сара побежала на шканцы так быстро, как только позволяли юбки. Озадаченные Дрехт, Кресси и Лия последовали за ней.
Под звездным небом на палубе лежали тела тех, кто погиб в давке в кубрике. Дети плакали, взрослые скорбно обнимали родных.
Сара настойчиво постучала в каюту Дилвахен. Ответа не было.
– Виконтесса Дилвахен!
По-прежнему тихо.
– Эмили де Хавиленд? – попробовала она.
Не обращая внимания на подбежавших Кресси, Лию и Дрехта, Сара открыла засов, и дверь со скрипом отворилась. Несмотря на полумрак, сразу стало ясно, что каюта пуста. Казалось, в ней никто и не жил. Единственным признаком чьего-то пребывания был огромный красный ковер на полу. Сара вспомнила, как в утро отплытия матросы втаскивали его в каюту. В разложенном виде он выглядел таким же большим, его края находили на стены.
В поисках свечи Сара пошла к письменному столу.
Что-то противно хрустнуло под ногами.
– Мама? – спросила Лия с порога.
Сара жестом велела ей оставаться на месте. Сжав эфес шпаги, Дрехт заслонил собой Лию и Кресси.