По ту сторону окна

22
18
20
22
24
26
28
30

Когда он гаснет совсем, то становится черным и тяжелым.

– Прима… Ты теперь исчезнешь? – плачет Бо. И Прима не отвечает. Она и сама очень боится.

Безвременье становится серым. Теперь это комната, здесь всюду неровности и острые углы. Они будто внутри огромного камня. Бо стучит по стенам, вслушивается в глухие раскаты эха. Прима постоянно чувствует себя сонной и сидит в углу, перекатывая тяжелый шар из одной руки в другую. Ей кажется, что-то в нем умерло. И от этого очень печально.

Бо не находит выход. Точнее, не успевает. Однажды она опять засыпает и начинает дрожать. Прима подползает к ней и привычно греет, успокаивает. Но та не просыпается. Прима впервые тихо плачет, стыдливо растирая слезы по лицу. Будто кто-то может ее увидеть.

Бо просыпается, когда Прима уже этого не ждет.

– Я устала, – говорит та едва слышно. – Я больше не выдержу.

Она плачет. Прима старается успокаивающе улыбнуться.

– Потерпи, Бо, – просит она. – Мы выберемся.

– Мы выберемся, – кивает та. – Но нам не по пути.

Прима не понимает. Но и спросить ничего не успевает. Бо вдруг вскидывает голову и кричит. Эхо издевательски повторяет ее болезненные крики. Бо бледнеет, как сначала кажется Приме. Но затем она понимает, что та становится прозрачнее.

– Не уходи, – Прима падает рядом с ней на колени. – Не оставляй меня тут!

– Прости, – вымученно улыбается та. – Я правда больше не могу.

Прима теперь плачет, схватив Бо за руку. А та вдруг отдает ей свою сферу, в отличие от хозяйки, яркую и полную жизни.

– Возьми. Тебе нужнее, – говорит Бо. – Надеюсь, тебе нравятся эму? Мне вот нравятся.

Она исчезает. В последний момент Прима тянется за ней, но лишь падает на ухабистую каменную поверхность. Она прижимает сферу к груди, дрожа всем телом. Прима засыпает.

***

Я просыпаюсь в кабинете кафедры. Слезы льются, но я не пытаюсь их остановить. Как я могла забыть?

– Бо, – всхлипываю я. – Нет, мне не нравятся дурацкие эму!

Эму подбегает ко мне, глупо прыгая на своих куриных ногах. Я глажу ее по взъерошенной, смешной голове с выпученными глазами. Она удивляется, потому что до сих пор я ни разу не прикасалась к ней.

– Прости, – шепчу.

И эму, словно все понимая, кладет голову мне на колени. Должно быть, знает, что я наконец-то вспомнила.