– А ты не отвлекай меня от шмыгающих вокруг противников и защиты интересов человечества, о, сидящий в безопасности толстый крупный жирный гад, – съязвил я, откочёвывая вместе с ещё несколькими десятками человек в сторону одной из упавших громадных летающих медуз. Впрочем, остальные участники погони тоже перестали прочёсывать местность и потянулись к реактору, чтобы встать в охранение. – В двух словах хоть намекни, что такое обнаружили, раз поиски свернули. Нашли похищенных, да? Или их останки?
– Мы не уверены, – вздохнул дядя. – В смысле, мы нашли нечто человекоподобное… Но я до последнего буду надеяться, что это не они.
Вблизи размазавшаяся о землю инопланетная тварь напоминала лужу холодца, сквозь которую проросли виноградные и огуречные плети. Студенистая плоть плескалась и чавкала под герметичными сапогами, словно желе, но в ней имелись длинные вытянутые нити и канаты каких-то плотных кишок, из которых вырастали различные органы, из-за покрывающих их плёнок похожие на плоды сельского хозяйства. А, ну ещё были и короткие щупальца в пару-тройку человеческих ростов… Только все их к моему приходу успели отрезать и сложить отдельно. Видимо, чтобы, если упавший на землю инопланетный организм вдруг оживёт и решит сражаться, бить людей по наглым мордасам ему было нечем.
– О, боже, я не могу! – От топчущейся почти в геометрическом центре туши отделился какой-то тип, в нарушение всех инструкций открыл забрало скафандра и изверг из себя не меньше нескольких литров желудочного сока, перемешанного с полурастворившимися в нём земными водорослями.
– Уберите его отсюда! – зычно потребовал Царенко, возглавлявший сосредоточенно в чём-то копавшихся медиков. – У нас сложнейшая операция идёт, а он тут чуть ли не прямо в открытую рану пациенту своими бактериями брызжет!
– Да тут не разобрать, где начинается ваш пациент и начинается что-то другое, – беззлобно проворчал уже прекрасно знакомый мне майор Ловцов и, осторожно поддерживая за плечи, повёл чрезмерно впечатлительного колониста в сторону.
Впрочем, и сам военный вид имел бледный. Точнее, бледно-зелёный. Я ведь ночное видение так и не отключил. И очень этому факту порадовался, когда смог бросить взгляд на то, с чем сейчас работали медики. Несовершенство техники и не слишком ясная чёткость камеры избавили меня от множества крайне неаппетитных подробностей данного зрелища, позволив рассмотреть лишь общие черты.
Ноги, в количестве четырех штук. Длинные, тонкие, обладающие множеством суставов. Типичные нижние конечности насекомого. Вполне человеческого вида руки, в районе кистей белеющие чистыми мелкими косточками, но примерно от локтей начинающие вновь обрастать плотью. Грудная клетка, в которой рёбра вывернулись наружу, срослись в единый панцирь и покрылись шипами, надёжно защищая от травм сердце, лёгкие и прочие внутренние органы. Голый, лишённый кожи череп со вскрытой черепной коробкой, позволяющей увидеть, как пульсирует мозг. И лицо. Практически не претерпевшее изменений. Не раз попадавшееся мне на «Гагарине». Особенно выделялись глаза, буквально вылезающие из орбит от запредельной боли. И гладкая ровная поверхность в том месте, где ещё совсем недавно был рот. Весь этот кошмар плавал в отдельном озерке студенистой плоти, соединяясь с ним множеством кишок инопланетного монстра, по которым даже сейчас что-то перекачивалось туда-сюда.
– Леонид, если вы понимаете меня, сдвиньте глаза влево, – пытался беседовать с ожившим ночным кошмаром один из медиков. – Теперь вправо. Вверх. Вниз. Да, теперь он может более или менее воспринимать реальность, опиаты помогли.
– Аппаратура жизнеобеспечения готова, – доложила медсестра, втыкая в более-менее сохранившиеся в человеческом виде части тела различные трубки, подключённые к её скафандру, отличавшемуся от других большими габаритами и наличием нескольких дополнительных ёмкостей, где, видимо, булькала кровь для переливаний и прочие препараты. – Можно отсекать его от этой дряни.
– У нас нет уверенности, что мы сможем поддерживать так необычно изменившийся организм, – заметил кто-то из медиков, взмахом лазерного резака одновременно перерезая идущую к основанию позвоночника изуродованного человека инопланетную пуповину и прижигая её. Судя по тому, как задёргался пациент, это было больно. – Предыдущий после этого умер.
– У нас нет уверенности, что по этой дряни сейчас не пойдёт пищеварительный сок и он не расползётся в лужу слизи, – зло бросил Царенко, отсекая ещё пару отростков, соединяющихся с предплечьями твари, меньше часа назад бывшей нормальным человеком. – С двумя из найденных в соседней инопланетной фигне это случилось на моих глазах. Лишь четверо из девяти пропавших сейчас остаются в живых, и я не хочу, чтобы это число сократилось до трёх!
– Дядя Стёпа, а оставшиеся на «Гагарине» учёные там у тебя далеко? – вызвал я своего засевшего на руководящем посту высокопоставленного родственничка. По виску потёк холодный пот от посетившей меня догадки. – Проконсультируйся там с красивой женщиной по имени Любовь, не может ли быть то, что мы видим, работой нанороботов. Ибо если это они, то все здесь присутствующие уже поражены ими. И нас от медленного превращения вот в такую же дрянь спасёт только кремация. В экспедиционном автобусе вроде бы должен до сих пор лежать ядерный боеприпас. И возможно, настала пора активировать его удалённо.
– Спокойно, племяш. Паниковать уже нет смысла. – Судя по тону, мой дядя сейчас очень зло улыбался. Примерно так же, как во время очередной стычки со старающимися отжать у него сверхприбыли или политическое влияние конкурентами. – Она уже выдвигала такую гипотезу. И решила, что если в окружающую среду попало достаточное количество нанороботов, чтобы за неполный час переделать человека в ужасное чудо-юдо и почти полтысячи колонистов как следует потоптались по содержащей их среде, то есть по останкам этих странных тварей, использовать жёсткие карантинные меры поздно. Людей взрывом, конечно, убьёт. Но невидимую взглядом мелочь – нет. Вы уже достаточно разнесли их сапогами, чтобы они так или иначе заразили окружающую территорию и добрались до корабля.
– А, ну это успокаивает. Немного. Теперь меня уже, безусловно, не так сильно волнует перспектива оказаться заживо переделанным в какого-то монстра. – Я посмотрел на свои ноги, до щиколоток измазанные студенистой плотью рухнувшей на землю летучей медузы. – Пожалуй, тогда можно повременить с истерикой. Скажем, до первого отросшего щупальца.
Глава 6
Беда, как известно, не приходит одна. И то же самое, как оказалось, вполне можно сказать и о земных колонистах. Нет, что нам не слишком долго придётся корячиться на Циратре при полном отсутствии конкуренции, было ясно изначально. Но всё же мы не очень возражали бы против сохранения монополии на исследование данного небесного тела в течение ещё пары месяцев. Хотя лучше бы, конечно, лет. Однако мечты мечтами, а раздающуюся в радиоэфире английскую речь на «Гагарине» исправно слушали всеми приёмниками, датчиками и чуть ли не вилками. Сложно сказать, зачем, но выполняющие неясные манёвры на орбите янки вещали своими внутренними переговорами если и не на всю систему, то по крайней мере на всю планету. Точнее, планетоид, но это уже детали.
– Как говорил первый космонавт великий Луи Армстронг, «это маленький шаг для человека», – вещал пафосным тоном какой-то деятель, не слишком хорошо выучивший историю покорения безвоздушного пространства.
Кстати, тон у него очень похож на тот, которым дядя Стёпа пользуется в своих выступлениях. Интересно, американская экспедиция тоже притащила с собой купившего себе место политика, мечтающего стать генерал-губернатором новой колонии? Если да, было бы любопытно посмотреть… на его массажистку. С моей точки зрения, это единственное, что может быть в данном человеке хорошего.
– Нил! Нил Армстронг! – рявкнул на него сквозь треск помех голос, несмотря на явственно проскальзывающий акцент, показавшийся мне очень знакомым. – Луи Армстронг играл джаз и был чёрным, а белый Нил Армстронг находился в числе первых людей, ходивших по Луне! Вот только и до него в космосе перебывала куча народа! А первым из них был наш космонавт – Юрий Гагарин!