Темная волна. Лучшее

22
18
20
22
24
26
28
30

Головка легла в раскрытую ладонь, потёрлась, как ребёнок, принимающий удобную позу для сна. Застыла.

Кира постояла минуту, укачивая гельминта. Потом очень медленно подошла к Гордею. Ступни парня всё ещё дёргались и мелко стучали кедами по полу. Свободной рукой Кира ощупала его карманы и нашла то, что искала.

В комнате зазвонил телефон.

Сестра… Мама…

Ей вдруг ужасно захотелось поговорить с ними, послушать истории про племянников, поесть торт. Да, калорийный торт, кушать так, как она любила в детстве, засунув нос в крем.

«Наш пушистик опять перепачкался!»

— Прощайте, — сказала она звонящему телефону, своей прежней семье.

И покинула квартиру.

Во многих окнах ещё горел свет, но двор был пуст.

Босая, одетая в одну лишь футболку, с окровавленными ногами-палочками, девушка-мать, дама червей, шла по тропинке, вытянув перед собой руку.

Поодаль шатра стояло несколько работников, но Киру они не заметили. Девушка вошла в зверинец.

И зверинец ожил.

Ламы испуганно отпрянули вглубь загона, обезьяны заголосили, повиснув на решётке. Гиены носились по кругу, ехидно скалясь. Понимая, что служащие явятся на шум, Кира ускорила шаг.

Ханна вышла из темноты грациозной тенью и посмотрела сквозь прутья. Крик вырвался из её пасти, гневный рёв.

— Сейчас, — сказала Кира и вслепую нашла нужный ключ. Встала на цыпочки.

Кто-то окликнул её сзади:

— Что вы делаете, вы с ума сошли?

Червь проснулся, вскинул голову.

— Всё хорошо, — сказала ему Кира. — Мы успеем.

Замок щёлкнул, и девушка отодвинула решётку. Животные, будто обезумев, метались в вольерах, фургоны раскачивались, а она стояла, протянув Ханне свой дар.