В сундуке была аккуратно сложенная одежда. Осторожно вынимая вещь за вещью, Босх все рассматривал и перекладывал на картонную коробку. Сам он служил в пехоте, но знал, что во всех родах войск, чтобы не добавлять горя скорбящей семье, было принято сперва дезинфицировать одежду погибшего в бою, а уже потом отсылать ее домой. Перед отправкой из солдатских сундуков забирали все книги и журналы с обнаженкой, фотографии вьетнамок и филиппинок, наркотики и все с ними связанное, а также дневники и любые другие записи, в которых могли упоминаться места дислокации войск, подробности боевых задач или даже факты военных преступлений.
В итоге в сундуках оставалась лишь одежда да кое-какие блага цивилизации. Босх выложил на коробку несколько комплектов формы — камуфляжной и зеленой, — носки и нижнее белье. На дне сундука было несколько книг, популярных в конце шестидесятых годов, все в мягкой обложке. Среди них нашелся экземпляр «Степного волка» Германа Гессе. Такой же лежал в сундуке у Босха. Еще там был непочатый блок «Лаки страйк» и зажигалка «Зиппо» с эмблемой базы ВМС в бухте Субик в Олонгапо, что на Филиппинах.
Рядом лежала пачка писем, стянутая резинкой. Та развалилась на куски, едва Босх взял письма в руки. Он просмотрел конверты. Все от членов семьи, а обратный адрес — тот самый дом, где сейчас находился Босх. По большей части письма были от Оливии.
Босх решил не лезть в чужую переписку. В этом не было необходимости. Скорее всего, он нашел бы в ней лишь слова поддержки, заверения в любви и рассказы о том, как вся семья молится о благополучном возвращении Доминика с войны.
Еще в сундуке был кожаный чехол с туалетными принадлежностями. Босх аккуратно достал его. В первую очередь его интересовали именно эти предметы. Расстегнув молнию, он раскрыл чехол и посветил на него фонариком. Обычный набор: бритва, мыльный порошок для бритья, зубная паста, зубная щетка, щипчики для подстригания ногтей, расческа и щетка для волос.
Босх решил ничего не трогать. Пусть разбираются в лаборатории. Вещи были такими старыми, что он боялся сдвигать их с места, чтобы не потерять фолликул волоса, микроскопическую частицу кожи или пятнышко засохшей крови.
Поудобнее повернув фонарик, он увидел, что на щетине щетки остались волоски, каждый длиннее дюйма. Должно быть, в джунглях Сантанелло перестал стричься, как и многие парни на передовой.
Затем он направил свет на старомодную обоюдоострую бритву, заткнутую за кожаный ремешок на чехле. Она казалась чистой, но Босх видел лишь один край лезвия. Он знал, что кровь — настоящая золотая жила для лаборатории ДНК. От незначительного пореза на лезвии могла остаться крошечная капелька крови. Этого будет более чем достаточно.
Босх понятия не имел, можно ли по прошествии полувека извлечь образец ДНК из волосков или слюны, засохшей на зубной щетке, или даже щетины, оставшейся на лезвии бритвы. Знал он лишь одно: если там есть кровь, дальше можно не искать. За время работы в отделе открытых и нераскрытых дел УПЛА он видел случаи, когда из засохшего пятна крови примерно такой же давности извлекали безупречный образец ДНК. Теперь же Босх аккуратно отвезет этот чехол — конечно, если Оливия позволит его взять — в лабораторию из списка Микки Холлера и будет надеяться, что ему повезет.
Застегнув молнию, Босх положил чехол на деревянный пол по правую руку от себя. Туда же пойдут все остальные вещи, представляющие для него интерес. Закончив, Босх спросит у Оливии разрешения все это забрать. Он снова взглянул на солдатский сундук. Тот казался пустым. Посветив фонариком, Босх прощупал его на предмет двойного дна. По опыту он знал, что некоторые солдаты вынимали дно из свободного сундука и делали в своем тайник для наркотиков, запрещенного трофейного оружия и журналов «Плейбой».
В этом сундуке двойного дна не было. Сантанелло ничего не прятал. Босх еще раз подумал: странно, что в солдатских вещах не нашлось никаких фотографий или конвертов, кроме писем от членов семьи.
Босх аккуратно сложил одежду назад в сундук. Закрывая крышку, он кое-что заметил. Посветив под углом, он внимательно рассмотрел внутреннюю часть крышки и увидел на фанере несколько светлых полосок: скотч сняли, а следы клея остались. Похоже, на обратной стороне крышки когда-то были фотографии.
Дело вполне обычное. Крышка солдатского сундука зачастую напоминала дверцу шкафчика в школьном коридоре. Босх вспомнил, как многие бойцы приклеивали к фанере снимки подружек, жен и детей. Иногда вместо фотографий там были открытки, детские рисунки или журнальные развороты с красотками.
Неизвестно, сам ли Сантанелло убрал фотографии, или это сделали во время санитарной обработки его вещей. Босху стало еще любопытнее: что же скрывается в коробке, которую Сантанелло отправил домой? Открыв ее, Гарри посветил внутрь.
Очевидно, здесь были вещи, милые сердцу Доминика. Дослуживая последние недели, Сантанелло хотел, чтобы они точно попали домой в Окснард. Сверху лежали два комплекта гражданской одежды: джинсы, слаксы, рубашки и черные носки. Под одеждой были кроссовки фирмы «Конверс» и черные лакированные туфли. Несмотря на запрет на гражданскую одежду, у солдат ее было предостаточно. Все знали, что возвращаться домой или ходить в увольнение лучше в штатском, чтобы избежать лишних вопросов и неприятностей. Во всем мире вьетнамская война была не очень-то популярна.
Но Босху было известно, что солдаты хранили гражданскую одежду еще по одной причине. В течение года службы бойцам было положено недельное увольнение через полгода и еще одно через девять месяцев или позже, когда на самолете окажется свободное место. Официально для солдатского отдыха было выделено пять географических точек: все за пределами материковой части США, так как возвращаться на «большую землю» было запрещено. Однако, заселившись в гостиницу где-нибудь в Гонолулу, солдат мог переодеться в штатскую одежду, вернуться в аэропорт и сесть на рейс до Лос-Анджелеса или Сан-Франциско — при условии, что не попадется на глаза патрулям военной полиции, которые активно ловили таких беглецов. По этой же причине солдаты — и Сантанелло в их числе — отращивали в джунглях волосы. В аэропорту Гонолулу одной гражданской одежды было недостаточно: парень с бритыми висками и армейским «ежиком» сразу же привлекал внимание ВП. Длинные волосы служили отличной маскировкой.
Сам Босх во время службы дважды ускользал в Лос-Анджелес: первый раз в 1969 году, чтобы провести пять дней с подружкой, а второй — полгода спустя, хотя подружки у него уже не было. Сантанелло погиб на двенадцатом месяце службы. Значит, был в увольнении как минимум один раз, а то и дважды. Не исключено, что летал в Калифорнию.
Под одеждой Босх обнаружил кассетный магнитофон и фотоаппарат, оба в оригинальных упаковках. На коробке с магнитофоном сохранился ценник армейского магазина в Дананге. Возле нее двумя аккуратными рядками стояли кассеты — надписями вверх. Рядом был еще один блок «Лаки страйк» и зажигалка «Зиппо», на сей раз с эмблемой Медицинской службы ВМС. Кроме того, в коробке нашелся зачитанный экземпляр «Властелина колец» Джона Толкиена, несколько ниток с бусинами и другие сувениры, которые Доминик купил в тех городах, куда его забрасывала служба.
Рассматривая все это, Босх ощутил дежавю. Во Вьетнаме он, как и многие участники боевых действий, тоже зачитывался Толкиеном. Яркий вымышленный мир помогал забыть о реальности. Забыть, где оказался и чем занимаешься. Босх прочел надписи на корешках кассет: Джими Хендрикс, «Крим», «Роллинг стоунз», «Муди блюз»… Во Вьетнаме он слушал то же самое.
На него нахлынули воспоминания о том, как все устроено в Юго-Восточной Азии. Те же вьетнамки, что торговали бусами у зоны высадки «Белый слон» в Дананге, продавая солдатам уже скрученные «косяки»: десять штук идеально вмещались в сигаретную пачку — удобный контейнер для перевозки в джунгли. Если нужно было полсотни «косяков», ты покупал банку «колы» с крышкой-обманкой. Марихуану курили все подряд, причем в открытую: «Ну поймают, и что мне сделают? Отправят во Вьетнам?»
ebooksa