Убийца Шута

— Рэвел очень помог мне, — смущенно поправился отец, и дворецкий просто засиял. — Ты же понимаешь, я ничего не знаю о таких вещах, как шторы и подушки. После того, как мы нашли клопов, я сказал ему, что больше не оставлю тебя в этой комнате. Он сказал, что слуги знают, как ты любишь эти комнаты и предложил, раз уж мы начали, освежить их и подготовить специально для тебя. Ты появилась как раз вовремя, чтобы оценить нашу работу.

Я обрела голос.

— Здесь очень мило. Просто прелестно.

Отец ждал, и мне пришлось добавить:

— Но я люблю свою старую комнату.

Не могла же я сказать ему перед слугами, что хочу комнату с выходом в шпионский лабиринт. Я даже не была уверена, что хочу, чтобы он узнал про этот выход. Мне нравилось быть единственной, кто знает об этом. Я взвесила свой секрет и быстрый доступ к глазку против шанса развеять некоторые сплетни. А что, если он решит сделать ремонт в моей старой комнате вместо этой? Он может обнаружить потайную дверь! Я откашлялась.

— Но она ведь была детской, правда? Эта гораздо лучше. Спасибо, папа. Она чудесна.

И хоть было слегка неудобно, но я подошла к нему и подняла лицо для поцелуя. Наверное, я единственная понимала, как он удивился и, конечно, только мы с ним знали, как редко мы касались друг друга. Но он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, будто мы постоянно это делали. Мы — союзники, вдруг поняла я, и держим наши стены против всего враждебного мира.

Рэвел довольно выгнулся от волнения. Когда я отошла от отца, он склонился и сказал:

— Госпожа Би, если у вас есть время, я бы с удовольствием показал бы вам хитрые ящички в шкафу и как складывается зеркало.

В тот момент, когда я слабо кивнула, он выбросил свои длинные ноги и в два прыжка оказался у моего нового платяного шкафа.

— Поглядите. Вот крючки для бус и крошечные ящики для других драгоценностей. Вот полочка для духов! Ради забавы я уже поставил туда несколько штук. В этом очаровательном маленьком флаконе — розовая вода, а в голубом — душистая жимолость. Оба очень подходят для юной леди! Я добавил полезную маленькую ступеньку, чтобы вы смогли добраться до каждой полочки и увидеть себя в зеркале. Посмотрите, как оно складывается вверх и вниз! А вот отдел для больших вещей, — ах, какой приятный запах! — облицованный кедром, чтобы не завелась противная маленькая моль.

Говоря это, он открывал пустые ящики и подергивал крючки с такой радостью, которую я вряд ли смогу когда-нибудь ощутить при осмотре шкафа. Я улыбалась, сколько могла, и продолжила улыбаться, пока он заверял меня, что рядом есть комната для горничной и совсем скоро она будет готова. Он хорошо отозвался о Кэфл, посоветовал взять ее в горничные, и мне пришлось повернуться к ней и стереть испуг с лица, когда она представилась. На мой взгляд, ей было лет пятнадцать или слегка побольше. Она покраснела, делая реверанс, не выпуская белья из руки, и я понятия не имела, что ей сказать. Горничная. Что я буду с ней делать? Она теперь будет всегда рядом со мной, следовать по пятам? Вдруг я обрадовалась, что решила принять эту комнату. Если бы я настаивала вернуть мне старую, они бы положили ее туда, и у меня не было бы шанса пробраться к потайному входу. Однако, если она будет спать рядом с моей комнатой, смогу ли я незаметно ускользнуть?

Я повернулась к Рэвелу. Осторожно, осторожно.

— Комната прекрасна, а от шкафа я просто в восторге. Вы все так хорошо продумали. И как мило с вашей стороны облегчить мне доступ к вещам. Часто это было для меня испытанием, но вы нашли выход.

Я никогда не видела, чтобы Рэвел так густо краснел, как в это мгновение. Его карие глаза вдруг блеснули, и к своему удивлению я поняла, что завоевала его дружбу. Я повернулась к отцу. Я искала его, чтобы попросить новые зимние ботинки и несколько длинных туник. Но теперь поняла, что не должна говорить об этом перед слугами. Я оглянулась на них, на Кэфл, Рэвела и человека, вешавшего занавеси. Он почти закончил. Кэфл шагнула вперед и последним рывком расправила их. Я знала Рэвела всю свою жизнь, но я жила, как дикий котенок, молча проскальзывая мимо высокого дворецкого. Что может быть интересного во мне для такого величественного, важного человека? И все же он с радостью взялся за обустройство комнаты для меня.

А теперь и Кэфл, очевидно, станет частью моего мира. Среди народа, заполнившего Ивовый лес, теперь будут люди, с которыми мне придется встречаться и разговаривать каждый день. А еще каждый день в классной комнате будут другие дети, выше меня, но не старше. Так много людей становятся частью моего мира. Что я буду делать со всеми ними?

Часть моего мира, но не часть моей семьи. Моя семья — это мой отец. Мы всегда должны стоять спиной к спине и защищать друг друга от сплетен и домыслов. У меня не было полной уверенности, но, кажется, я поняла, почему. Они могут называть меня Би Баджерлок, но я-то знала, что на самом деле я Би Видящая. Это знание вошло в меня, как кирпичик входит в брешь в стене. Я Видящая. Как и отец. Так что я улыбнулся и старательно проговорила:

— Папа, я пришла узнать, когда учитель будет готов давать уроки? Я очень хочу поскорее начать.

Я видела огонек понимания в глазах отца, и он продолжил мою игру для зрителей.