Странствия Шута

— Лорд Чейд спросил меня, кто это сделал, — наконец продолжила она. — Хозяйка дома отказалась говорить, кто тем вечером купил время моей мамы. Я не знала, как его зовут, но все остальное… Название его духов, узор на его кружевных манжетах, родинку ниже левого уха — я знала все. И не думаю, что когда-нибудь смогу забыть, как он выглядел в тот момент, когда мама притянула его к себе, приказывая мне убегать.

Она замолчала. Повисла тишина. Она икнула, и этот обычный звук странно прозвучал для конца такой мрачной истории.

— Ну вот, так я появилась здесь. Стала работать с лордом Чейдом. Пришла я сюда как мальчик, и живу здесь чаще всего как мальчик, но он предлагает мне иногда переодеваться в служанку. Наверное, чтобы я не забыла, как это — быть девушкой. Ведь когда я вырасту, мне станет трудно носить личину парня. А еще — чтобы услышать то, о чем люди не будут говорить при мальчишке. Чтобы узнать, что лорд или леди могут сделать только перед простой служанкой. И рассказать увиденное Чейду.

Чейд. При упоминании его имени я вспомнил, зачем шел сюда.

— Чейд! У него раневая лихорадка, и именно поэтому я и пришел. Мне нужно что-нибудь от боли. И нужно послать за целителем, чтобы он попозже пришел промыл его рану.

Искра вскочила на ноги. Она выглядела всерьез обеспокоенной.

— Я приведу ему целителя сейчас же. Я знаю старика, которому он доверяет. Ходит медленно, но свое дело знает. Разговаривает с лордом Чейдом и предлагает ему какое-нибудь лечение, а потом слушает, что по мнению лорда Чейда было бы лучше. Я немедленно пойду за ним, а пока он доберется, я сама зайду в комнату лорда Чейда.

— Беги, — отпустил я ее, и она скользнула к гобелену и исчезла.

Какое-то время мы молчали.

— Опий, — наконец произнес я, и пошел к полкам. Чейд хранил его в разных видах. Я выбрал крепкий настой, который можно было бы разбавить чаем.

— Она была очень убедительным мальчиком, — заметил Шут. Было непонятно, с каким чувством это сказано.

Я стал искать какую-нибудь чашку, чтобы отлить немного настойки.

— Что ж, тут тебе видней, — откликнулся я, не задумываясь.

Он засмеялся.

— Да, Фитц, действительно, усмехнулся он, и побарабанил пальцами по столу. Я с удивлением посмотрел на него.

— Кажется, твои руки заживают.

— Так и есть. И все еще очень болят. Может быть, найдешь немного опия и для меня?

— Тебе нужно быть осторожнее с лекарствами от боли.

— Ну что ж. Это значит «нет»? Что ж, хорошо.

Я смотрел, как он пытается разогнуть пальцы. Они до сих пор плохо сгибались.