Я ждал.
— Завтра, — сказал он наконец. — Завтра мы вместе пойдем и навестим Чейда.
Он глубоко вздохнул.
— А теперь я лягу.
— Нет, — мягко сказал я. — Еще не ночь, а мне нечего делать, и я решил, что ты не будешь спать, а будешь разговаривать со мной.
Я подошел к занавешенным и закрытым окнам, откинул полог и распахнул старомодные внутренние ставни. Зимний дневной свет потек через толстые мутные стекла.
— Денек разгулялся. На реке ветрено, поднялись волны с белыми гребнями.
Он встал и медленно, осторожно сделал несколько шагов, ощупывая воздух перед собой. Коснулся меня, положил ладонь на мою руку и слепо посмотрел вперед.
— Я могу видеть свет. И чувствую холод от стекла. Я помню этот вид, — он вдруг улыбнулся. — Прямо под этим окном стена, да?
— Да. Неприступная стена.
Мы стояли до тех пор, пока он не вздохнул, и я не почувствовал, что напряжение оставило его. Мне пришла в голову мысль.
— Помнишь моего приемного сына, Нэда?
— Я не был с ним близко знаком, но я помню его.
— Он прибыл в Баккип, оплакивать Би. Я не успел даже поговорить с ним. Мне хочется попросить его спеть для нас сегодня вечером. Старые песни, которые Би так любила.
— Музыка может облегчать боль.
— Я попрошу его прийти сюда.
Его рука сжала мою.
— Очень хорошо, — через мгновение выдавил он.
— Может быть, к нам присоединится и Кетриккен.
Он коротко вздохнул.