— И собирать секреты.
— Не без этого. Его мать была не уличная шлюха, Фитц. Молодой вельможа мог появиться с ней у игровых столов или в более утонченных заведениях Баккипа, и не устыдился бы своей компании. Она знала стихи и пела, подыгрывая себе на маленькой лютне. Этот паренек жил в двух мирах. У него еще нет придворных манер, и его речь выдает простолюдина, но он не безграмотная уличная крыса. Он пригодится.
Я медленно кивнул.
— И ты хочешь сделать его моим пажом пока я здесь, чтобы…
— Чтобы ты сказал мне, что думаешь о нем.
Я улыбнулся.
— И не для того, чтобы он приглядывал за мной для тебя?
Чейд неодобрительно развел руками.
— Даже если и так, что он может увидеть, чего я не знаю? Пусть это станет частью его обучения. Создай ему несколько трудностей, ради меня. Помоги мне отшлифовать его.
И снова, что я должен был сказать? Он делает все возможное для меня и Шута. Могу ли я сделать меньше для него? Я узнал мазь, которую наносил на раны Шута. Масло для него делали из печени рыбы, которая редко заходила в наши северные воды. Снадобье дорогое, но он не раздумывая отдал его мне. И мне не жалко было отдать все, что смогу, ему в ответ.
Я кивнул.
— Спущусь в свою старую комнату и немного посплю.
Чейд вернул мой кивок.
— Ты слишком устал, Фитц. Позже, когда ты отдохнешь, я хотел бы получить письменный отчет об этом исцелении. Когда я дотянулся до тебя… найти-то я тебя нашел, но казалось, что это совсем не ты. Будто ты так погрузился в исцеление Шута, что сам стал им. Или же вы оба слились в единое целое.
— Я напишу отчет, — обещал я ему, не зная, как описать то, чего не понимал сам. — Но взамен я попрошу тебя подобрать для меня новые свитки про лечение Скиллом и одолженную силу. Те, что ты оставлял для меня, я уже прочитал.
Он кивнул, очень довольный, что я прошу о таких вещах, и оставил меня, исчезнув за гобеленом. Я проверил Шута и нашел его глубоко спящим. Подержал руку над его лицом, не прикасаясь к нему, переживая, что мои действия возбудили в его теле лихорадку. Но вместо этого он оказался прохладным, а дыхание его стало глубже. Я выпрямился, глубоко зевнул, а потом, не подумав, потянулся.
Мне удалось приглушить вскрик боли. Я постоял, потом медленно расслабил плечи. Что-то странно происходило с моим телом. Обернувшись назад, я осторожно потянул рубашку там, где она прилипла к спине. Потом нашел зеркало Чейда. Увиденное поразило поразило.
Сочащиеся раны на моей спине были гораздо меньше, чем у Шута, они не раздувались и не воспалялись. Просто семь небольших порезов, будто кто-то несколько раз ударил меня кинжалом. Они слабо кровоточили, и, похоже, были неглубокими. Учитывая мою способность быстрого восстановления, они должны были исчезнуть к концу завтрашнего дня.
Вывод, который я сделал, был очевиден. Подлечивая Шута через Скилл, я забрал себе копии его ран. Всколыхнулось внезапное воспоминание, и я осмотрел свой живот. Там, где на теле Шута я закрыл раны, нанесенные моим кинжалом, краснели несколько вмятин. Я ткнул в одну из них и поморщился. Не больно, но чувствительно. Мои бессвязные мысли предложили мне десяток объяснений. Деля силу с Шутом, не делил ли я одновременно с ним и плоть? Закрылись ли его раны потому, что открылись у меня? Я завернулся в рубашку, подбросил в огонь дров, захватил свою пуговичный жакет и побрел по пыльным ступеням в свою старую спальню. Я надеялся найти какие-то ответы в свитках, обещанных Чейдом. А до тех пор сохранить эту маленькое происшествие при себе. У меня не было ни малейшего желания принять участие в опытах, которые устроит Чейд, узнав об этом.
Я закрыл дверь, и она сразу стала незаметной. Щель между ставнями намекала, что зимний рассвет уже недалеко. Ну что ж, я был бы благодарен за недолгий, но спокойный сон. Подкинув полено в затихший было огонь, я разложил на кресле загубленный костюм, в вещах лорда Фелдспара нашел подходящую шерстяную рубашку и лег на знакомую с детства кровать. Мои сонные глаза блуждали по знакомым стенам. Извилистая трещина в стене всегда напоминала мне морду медведя. Я оставил глубокую борозду на потолке, когда, упражняясь в причудливых движениях с ручным топором, выпустил его из рук. Гобелен короля Вайздома с Элдерлингами сменился изображением двух сражающихся оленей. Мне он нравился больше. Я глубоко вдохнул и расслабился. Дом. Несмотря на все эти годы, это был дом, и я погрузился в сон, окруженный крепкими стенами замка Баккип.