— Он и кое-кто еще. Кое-что я узнавала от нашего искусного Чейда. И агенты любят деньги. Некоторые из них были достаточно умны, чтоб пройти выше по цепочке и добраться до меня с раскрытыми ладошками. Несколько монет, и они теперь мои, Фитц, а с ними все, что они знают.
На столе пыхтел паром чайник и стояли две чашки. С кошачьей улыбкой она слила немного жидкости, оценила ее цвет и наполнила обе. Поставив одну передо мной, он покраснела и попросила:
— Скажи, что гордишься мной.
— Всегда гордился! А сейчас я просто изумлен!
Ее рука была тоньше, чем у Верити, но работа вышла точной. Она отметила, что плыть в Вортлетри во время отлива нежелательно, и какие-то еще важные моменты.
Мы закончили с чаем, когда она вдруг спросила:
— Ты не надеешься вернуться, так?
Я посмотрел на нее. Затем спросил:
— Откуда вы это узнали?
— Ты выглядишь, как Верити, когда он вырезал своего дракона. Он знал, что начал что-то, после чего не вернется.
Какое-то время мы молчали. Затем она произнесла хриплым шепотом:
— Спасибо за моего сына.
Я оторвал взгляд от карты.
— Я давно знаю, как вы это сделали.
Я не стал спрашивать, как она узнала. Возможно, ей рассказала Старлинг. Возможно, сам Верити.
— Твое тело. Воля Верити.
— Меня там не было, Кетриккен. Я провел эту ночь в теле Верити.
— Он — сын Верити. Я знаю.
И мы оставили это, хотя я не был уверен, что ее знание сделало меня счастливей. Я чувствовал себя странно.
— Вы говорите мне это, потому что не верите, что я вернусь? — только и спросил я.