Странствия Шута

— Би больше нет. Ее нельзя найти, и лошадь ей не понадобится.

Эш приоткрыл рот. Персеверанс побледнел. Я чувствовал, как сбилось его дыхание.

Я открыл дверь своей комнаты, вошел и заперся.

Глава тридцать третья

Отъезд

Мне приснилось, что я орешек. Что у меня очень твердая скорлупка, и я уютно свернулась в ней. Внутри этой раковинки я была собой, и я была целой. Меня подхватила река и попыталась унести, но я застряла, не желая никуда двигаться.

Забавно, что река будто выбросила меня. Я упала на зеленую траву, а вокруг была весна. Какое-то время я сидела в скорлупе. Потом развернулась и оказалась на воле, целой и невредимой.

Остальным, выброшенным рекой, повезло гораздо меньше.

Этот сон кажется более правдивым, чем многие другие. Он почти наверняка сбудется. Я не понимаю, как я смогу стать орехом и упасть в реку. Но я знаю, что это будет. А устье реки похоже на форму, которую я нарисую ниже. И река выходила из черного камня.

«Дневник снов», Би Видящая

Рассвет застал меня на ногах. Зная, что эта ночь пройдет без сна, я провел время не без пользы. Закончил переносить расположение Скилл-порталов на большую карту, которую дал мне Чейд. Мне не хотелось использовать ни один камень, которого я не видел сам, чтобы не оказаться внутри земли и не утонуть в болоте. Но если другого выхода не представится, если будет трудно, я предпочел бы знать куда какой камень может привести. С удивлением заметил, что Чейд отметил несколько, ведущих прямо в Чалсед. И решил, что лучше приму бой, чем сбегу через них.

Я прочитал записи Кетриккен и изучил ее карту. На ней было много интересного, но точности очень не хватало. Мне нужно было отправиться в самые дальние уголки карты Чейда и надеяться на то, что там подвернутся новые указатели. Я вспомнил, что рассказывал мне старый матрос: главное — попасть на Острова Пряностей, а там уже найти способ продвинуться дальше. Я слабо улыбнулся, вспоминая его совет: «Эх, если бы я собрался туда, я бы ни за что не начал отсюда».

Меч Верити я взял с собой. Снова он оказался в простых кожаных ножнах, а его рукоять я спрятал под куском старой кожи. Я подумывал о том, чтобы взять топор: это было, безусловно, мое лучшее оружие, но если меч мужчина мог таскать из простого тщеславия, то тяжелый боевой топор сразу выдавал человека, умеющего пользоваться им. Мне же нужно было выглядеть как обычный путешественник, искатель приключений, а не как отец, одержимый местью. Меч послужит мне отлично, как и всегда.

Когда за окном посерело, я осторожно оделся. Побрился в теплой воде, не зная, когда еще мне подвернется такая роскошь. Мои волосы, наконец, отросли достаточно, чтобы я смог связать их в хвост воина. Я захватил удобный плащ и сумку. Затем, повинуясь какой-то прихоти, спустился в зал гвардейцев и присоединился к их завтраку. Горячая каша, мед с покрошенными в него сухими яблоками, ароматный чай, хлеб, масло и ломтики вчерашнего жаркого. Мой отряд тоже был там, как и многие из баккипских парней, они приветствовали меня грубыми шутками и советами, как лучше всего обойтись с теми, кто осмелился войти в Бакк и разорить мой дом. Они знали лишь, что мое поместье было разорено, а леди Шайн выкрали, но потом спасли. Лишь некоторые из моего отряда знали о Би, и они понимали, что этим знанием не стоит делиться.

Потом был официальный завтрак, где я снова выслушал прощальные напутствия. Мне хотелось поскорее уехать, но я понимал, что кое-что задолжал Дьютифулу и Эллиане, и постарался как можно достойнее вернуть этот долг. Чейд дремал, но я разбудил его, чтобы попрощаться. Казалось, он был в очень добродушном настроении и спросил, не сыграю ли я с ним в камни. Я напомнил ему, что мне пора ехать в Клеррес. Он пообещал, что запомнит, что я сдержал слово и простился с ним. Но я сомневался, что он вспомнит хоть что-то после того, как я закрою дверь в его комнату.

Я тщетно стучал в покои Шута. Он не ответил, даже когда от моего стука зашаталась дверь, а я не удивился, заметив, что она заперта. Я бы мог выломать замок. Он знал это. Но запертая дверь стала сообщением. Он закрылся от меня. Я глубоко вздохнул и бросил попытки. Это тоже неплохо, сказал я себе. Лучше молчание, чем еще один скандал. Кто знает, что он может бросить в меня на этот раз?

Я вернулся к тому, что еще называлось моей комнатой, чтобы забрать сумку. Персеверанс, ожидающий у двери, меня не слишком удивил. Мрачный, он так упорно предлагал понести мою сумку, что я не стал отказывать ему.

Мы вышли во внутренний двор, где меня уже ждал отряд, одетый по полной форме. Бывшие Роустэры окончательно смешались с моей группой. Там же была и Фоксглов, а рядом с ней — Риддл. Все еще бледный Лант и Персеверанс сели на лошадей. Кобылки Би не было, и от этого мне стало больно. Я был слишком жесток к мальчику. Неужели мне так нравилась его глупая надежда? Или мне было просто невыносимо видеть его таким же отчаявшимся, как и я сам?

Снова собралось много народа, вышли Дьютифул, Эллиана, принцы при всех регалиях. Неттл, бледная и с красными глазами. Я долго обнимал ее, а затем передал Кетриккен.

— Вернись к нам, — прошептала она.

Я кивнул, но стал ничего обещать.