Кивнули все, кроме Риддла. Он выглядел таким же скучным, как и я в тех случаях, когда Чейд объявлял о своем очередном маскараде.
— Дайте мне дней пять на подготовку, — попросил Дьютифул.
— Я хотел уйти через два, — тихо сказал я. — А еще лучше — завтра.
— Тогда три, — уступил он.
Я колебался.
— Мне придется оставить Шута под вашим присмотром. Он будет очень недоволен, потому что считает, что должен пойти со мной. Думает, что готов к дороге, несмотря на слепоту и слабое здоровье. Но вряд ли я смогу заботиться о нем и одновременно идти через камни так быстро, как мне хочется.
Кетриккен подошла ко мне и положила ладонь на мою руку.
— Оставь нашего старого друга мне, Фитц. Я прослежу, чтобы о нем заботились и поддержу его. Мне будет очень приятно сделать это.
— Я передам братьям и Нэду, что ты уходишь, — предложила Неттл и покачала головой. — Но не думаю, что они успеют добраться сюда и попрощаться с тобой.
— Спасибо, — сказал я ей, не понимая, почему я даже не думал о таких вещах. Потом понял. Мне всегда было тяжело прощаться, и я оставил самое трудное на потом. Шуту это очень не понравится.
Покинуть эту встречу оказалось непросто. Те, кто меня любил, давали мне бесконечные советы, подсказки, предупреждения. Когда мы покинули комнату, я сообщил, что зайду к Шуту. Кетриккен мрачно кивнула. Практичный Риддл заметил, что проследит, чтобы в комнаты мага Грея отправили обед и вино.
Нога за ногу, я протащился по залам Баккипа, придумывая сто способов сказать ему, что ухожу. Долго стоял у его двери. Наконец понял, что нет хорошего способа преподнести ему эту новость. Еще раз обдумал трусливый ход ничего ему не сказать и просто уйти. Но Эш обязательно услышит сообщение о моем отъезде, а значит, узнает и Шут. Я поднял руку, постучал и подождал. Мне открыла Искра. При виде меня она улыбнулась, и я решил, что они с Шутом помирились.
— Это принц Фитц Чивэл, сэр. Мне впустить его? — весело крикнула она через плечо.
— Конечно! — радушно отозвался он.
Я посмотрел мимо Искры, на лорда Грея, сидящего за столом. Среди множества мелких побрякушек устроилась Мотли. Я догадался, в какую игру они играли. Мне обрадовало, что он так быстро вернул себе бодрость, и стало тошно от того, что сейчас я уничтожу ее. Но выбора у меня не было.
Как только дверь закрылась позади меня, он спросил:
— Когда мы выходим?
Просто скажи это.
— Я уезжаю через три дня.
— Я буду готов.