Странствия Шута

Он замолчал, отлично зная, что я замер, прислушиваясь к его словам. Я попытался подсчитать, сколько времени прошло. Трудно было это сделать в вечном полумраке комнаты.

— Мне скоро придется уйти, — напомнил я ему.

— Ты правда уйдешь? — спросил он, слегка посмеиваясь.

— Уйду.

— Очень хорошо.

Я повернулся.

— Дней десять мы отдыхали и отъедались в его доме. Он нашел нам новую одежду, собрал провизию, а затем сам проводил нас к Клерресу. Мы добирались туда почти месяц. Иногда мы разбивали лагерь, но чаще всего останавливались в гостиницах. Нас с Прилкопом беспокоило, что этот человек тратит свои деньги и время, чтобы доставить нас к школе, но он постоянно твердил, что для него это честь. Наш путь прошел через горный перевал, почти такой же ледяной и холодный, как зимний Баккип, а затем мы долго спускались с него. Я начал узнавать запахи деревьев и вспоминать названия придорожных трав из детства. Клеррес разросся с тех пор, как я последний раз видел его, а Прилкоп был поражен, что место, которое он помнил как простую деревеньку, обзавелось стенами, башнями, садами и воротами.

Но так и было. Школа процветала, и в свою очередь, процветал город, ведь теперь в нем торговали пророчествами с купцами, невестами, корабелами. Люди приходили издалека, надеясь за деньги получить аудиенцию у Главного Слуги и рассказать ему свою историю. Если он считал ее достойной, они могли приобрести разрешение на один день, три или тридцать, и пройти по перешейку до острова Белых. Там кто-то из служителей начинал исследование пророчеств, чтобы найти то, которое относится к конкретному делу, свадьбе, или путешествию.

Но я забегаю вперед.

Я стиснул зубы, а затем сдался.

— На самом деле ты отлично понимаешь, что отошел назад в своем рассказе. Шут, я отчаянно хочу услышать эту историю, но я не должен опоздать на свою аудиенцию.

— Как хочешь.

Я успел сделать четыре шага, когда он добавил:

— Я только надеюсь, что потом мне хватит сил закончить.

— Шут, ну зачем ты так?!

— Ты действительно хочешь знать это? — старая нотка насмешки проскользнула в его голосе.

— Да, хочу.

— Потому что знаю, что мои насмешки бодрят тебя, — мягко и серьезно ответил он.

Я повернулся, готовый опровергнуть его слова. Но обманчивый свет огня показал мне его совсем другим, совсем не похожим на моего старого друга. Скорее, он был подобием марионетки того Шута, побитой, рваной, как любимая старая игрушка. Свет коснулся шрамов на его щеке, серых глаз и соломенных волос. Я не смог выдавить ни слова.

— Фитц, мы оба знаем, что я балансирую на острие ножа. Вопрос ведь не в том, упаду ли я, вопрос в том — когда это случится? Именно ты держишь этот баланс и жизнь во мне. Но когда произойдет то, чего я боюсь, это будет не твоя вина. И не моя. Ни один из нас не смог бы исправить эту участь.