— Я не знаю. Он очень слаб. Не стоит возвращать ему зрение, если это заберет его последние силы и он умрет. Мы должны быть очень осторожны. Небольшие успехи уже есть, и по мере того, как он ест, отдыхает и набирается сил, мы будем думать.
Она яростно кивнула.
— Пожалуйста. Но, о Фитц, зачем? Зачем кому-то так обращаться с ним?
— Они думали, что он что-то знал и скрывал от них.
— Что?
Я колебался.
Она повернулась ко мне лицом. Страдания редко делают леди прелестной. Ее нос и глаза покраснели. Она больше не пыталась скрыть слезы, текущие по лицу.
— Я имею право знать, Фитц, — резко произнесла она. — Не играй со мной в Чейда. Какой секрет может быть настолько важным, чтобы они пошли на такое?
Пристыженный, я опустил глаза на свои ноги. Она имеет право знать.
— Да он не знал никакого секрета. Ему нечего было дать им. Они хотели знать, где его сын. Мне он сказал, что не имеет никакого понятия о каком-либо сыне.
— Сын… — странное выражение появилось на ее лице, будто она не могла решить, смеяться или плакать. — Вот что. Наконец-то ты нашел ответ на вопрос Старлинг, который она задала много лет назад. Значит, он мужчина?
Я вздохнул, помолчал, а потом ответил:
— Кетриккен, он то, что он есть. Очень скрытный человек.
Она наклонила ко мне голову.
— Ну, если бы у Шута родился сын, он бы помнил это. Так что это доказывает его мужскую роль.
Я начал было говорить, что не каждый ребенок может родиться таким образом. Мысль о том, как король Верити одолжил мое тело, оставив мне на ночь шкуру старика, бурей пронеслась в моем взгляде. Я удержал слова в себе и отвел взгляд.
— Я навещу его, — сказала она тихо.
Я с облегчением кивнул. В дверь постучали.
— Я должен идти, вам пора принимать нового просителя.
— Нет, ты должен остаться. Следующий гость касается тебя.