После утреннего ухода за лошадьми были занятия по развёртыванию эскадрона из походных колонн в шеренги, для атаки, как общим строем, так и отдельно по взводам. Делали перестроения на ходу и с места, спешивались для пехотного боя, делали ретираду (отступление) и многое другое. После основных занятий вахмистр отпустил кашеваров пораньше. Забрав у эскадронного каптенармуса артельный порцион, Тимофей кинул в котёл вариться говядину на кости и пробежался с выделенной ему медью по улице для закупа. Около дома пастуха столкнулся с Лёнькой. Тот уже вынес завёрнутое в чистую холстину мясо, и друзья выкроили немного времени для разговора. Особых новостей ни у кого не было, вся жизнь в эскадроне была на виду, и вскоре каждый побежал по своим делам. Дальше была готовка традиционного кулеша. Еле успел.
Артель ела молча.
– Жестковато, – выразил мнение всех товарищей Ефим Силович. – Так-то у всех порционное такое, никому его лучше не выдают, однако же есть свои хитрости в готовке.
Тимохе после этих слов захотелось провалиться сквозь землю.
Баранину для ужина он ставил теперь вариться заранее, а потом, измельчённую, ещё и прожарил в стоящем рядом казане с луком и морковью. Дальше засыпал её хорошо промытой крупой и опять поставил вариться. В самом конце добавил ещё и топлёного масла.
– Ах и хороша кашка, ах и жирная, духовитая! Прямо во рту тает! – нахваливали молодого драгуна артельные товарищи. – Добрый кашевар, всё удачно получилось!
– Места для хорошего маневра тут совсем мало, поэтому будем прижиматься к ущелью и склонам, – пояснял своим командирам капитан Огнев. – Вон у того распадка, где лежат большие валуны, считайте, что стоит вражеский строй. Наше дело – обратить его в бегство. Для того, чтобы расстроить ряды перед общим ударом эскадрона, вы, Павел Семёнович, своим четвёртым взводом проводите фланкировку. Выезжаете по команде из общего строя, даёте залп из ружей примерно за две сотни шагов от валунов и откатываетесь назад, затем перезаряжаетесь и опять выходите вперёд для стрельбы. Будем считать, что неприятель смешал первые две шеренги под вашим огнём, и в это самое время мы с основными силами идём в атаку. Ещё раз повторюсь, место тут для перехода с галопа в карьер нет, так что скакать нужно с большой осторожностью, дабы не покалечить себя и коней.
Стрелять с лошади Тимофею ещё не приходилось. Чайка к близкой стрельбе была уже приучена, но, как она себя поведет, когда прямо над её головой гремит оглушительный выстрел и сверкает пламя от сгоревшего пороха, было неизвестно.
Раздался сигнал трубы, и поручик Кравцов скомандовал взводу выезжать россыпным строем.
– Ружья из бушматов долой!
Тимофей потянул своё и освободил его казённик от защитного кожуха.
– Первое отделение в резерве, второе и третье – на линию стрельбы марш! По неприятельскому строю огонь!
Слева в двух шагах от него громыхнул выстрел мушкета Савелия. Чайка ощутимо вздрогнула и прянула ушами. Затем чуть дальше ударил ещё один, с другого бока ещё и ещё. Тимофей чуть придержал лошадь и попробовал было прицелиться в самый ближний валун. Даа! Враки это всё! Стрелять на ходу была та ещё затея! Мушка ходила ходуном, и ни о какой точности тут говорить вообще не приходилось. Хотя в большую групповую цель из тридцати пуль хотя бы пяток, наверное, и должны были попасть, особенно из тех десяти винтовальных карабинов, что были во взводе.
Бам! – ударил мушкет в его руках, и он погладил кобылу по шее. Чайка достойно выдержала испытание. Вздрогнула, чуть мотнула мордой, прянула ушами, но не более того.
– Молодец, молодец, Чайка, умница, – потрепал он её гриву. – С меня гостинец.
– Аппель! Аппель! – донеслась команда подпоручика.
И развернув коней, с ружьями в руках взвод поспешил отойти за своим офицером для перезарядки.
Фланкёры сделали ещё один накат со стрельбой, отошли, и вскоре последовала общая команда к атаке. Трубачи трубили сигнал.
– Сабли вон! К атаке! Дирекция прямо! Эскадрон в атаку! Марш марш!
Полторы сотни всадников перешли с шага на рысь, а потом взяли в галоп.